Автор - Лана ака Лилианна
На свете нет ничего такого, что не могло бы случится. Любая история имеет право на существование (с)
Моя история началась задолго до моего появления на свет и там, где я надеюсь побывать еще нескоро, но давайте считать началом тихий летний вечер в богом забытом городке на севере Англии. Любой, кто хоть раз навещал страну туманов, должен помнить маленькие обособленные селения, где, казалось, каждое мгновение, прежде чем уйти в небытие останавливается и ненадолго замирает, цепляясь маленькими ручками за обрывки тишины.
Но не будем останавливаться на этой скучной ноте, а перейдем, пожалуй, дальше, к тем событиям, которые положили начало моему повествованию и навсегда разрушили слабые оковы довольства и безмятежности, до поры окружавшие город.
Итак, на дворе стоял последний день уходящего лета. В воздухе уже можно было почувствовать холодное дуновение осенних ветров, но земля все еще хранила тепло щедрого летнего солнца. Для каждого человека первое сентября имеет свое значение, но для одной молодой студентки, занявшей удобную позицию на широком подоконнике у окна и смотрящей вдаль печальными карими глазами сквозь матовые стекла очков этот день означал одно – конец прежней жизни.
Тому было несколько причин: во первых, с завтрашнего дня она должна была пойти учится в единственный местный институт, на медицинский факультет. Для девушки, больше всего на свете ненавидевшей все, хоть чем-либо связанное с медициной это было хуже любого наказания, но мама, работающая медсестрой в опять же единственной местной больнице настойчиво отстаивала свое решение. Во вторых, завтра ей должно было исполнится 17 лет, а Линда никогда не любила этот праздник, с самого детства пытаясь отказаться отсчитывать свой возраст.
Вот почему последний летний вечер застал невзрачную девушку с невзрачным именем и нереализованными мечтами на широком подоконнике у грязного окна. Она сидела, устремив невидящий взгляд в пустоту, и ждала, мечтала, надеялась…
Когда небо внезапно начало менять цвет в сторону темной гаммы Линда все еще неподвижно сидела на месте. Полностью углубившись в себя, она не замечала ни больших фиолетовых туч, приплывших из-за горизонта, ни все убыстряющегося холодного ветра, ни удивленных криков матерей, спешащих побыстрее увести плачущих детей по домам.
А между тем на улице начиналась самая настоящая буря во всех лучших традициях. С темно-фиолетового неба сперва медленно, потом все быстрее и быстрее начали падать тяжелые капли не по-летнему холодного дождя, бешеный ветер, не сдерживая ярости, обрушился на низенькие домики, основным матерьялом которых была тонкая фанера, прекрасно помогающая при здешней жаре но абсолютно беспомощная перед железным натиском бури, высокие деревья тяжело стонали, предчувствуя свою скорую гибель и, возможно, гибель тех несчастных, которым пришло в голову посадить дерево во дворе дома. Испуганные жители, в страхе забившись в какой-нибудь угол, тихо обнимали детей и пытались хоть как-то их успокоить, боясь, впрочем, ничуть не меньше, ибо такой бури здесь никогда не было, нет и не будет.
Линда опомнилась от своих невеселых размышлений только тогда, когда тяжелый сук, оторванный от своего родного дерева, ударил в ее окно с такой силой, что толстое стекло, изготовленное на заказ, разлетелось на сотню маленьких кусочков, некоторые из которых следуя элементарным законам физики глубоко вонзились в ее обнаженные руки, которые она в бессознательном порыве прижала к лицу, пытаясь защитить прежде всего глаза. Из многочисленных ранок потекли тонкие струйки алой крови, окрасив рукава и ковер в терпкий багряный цвет. С опаской подойдя к окну девушка заметила, что во всех домах, находящихся в непосредственной близости от нее вместо окон остались только зияющие темные дыры, обрамленные кусками стекла и от того напоминающие пасть странного гротескного монстра. Тут ветер засвистел еще более пронзительно, чем это можно было представить, с крыши одного дома посыпалась черепица и с громким треском выбила на тротуаре зловещую чечетку.
Со страхом отшатнувшись дальше в глубь комнаты Линда, крепко прижавшись к стене не могла отвести взгляда широко раскрытых испуганных глаз от разбушевавшейся стихии. Ей казалось, что в громком свисте ветра доносится злобный торжествующий смех, что длинные ветки старых деревьев тянутся к людям, пробираясь через слепые оконные провалы и хотят одного – уничтожить всех ныне живущих, вернуть далекие времена своего безраздельного царствования на широких просторах степей. Воздух был насквозь пропитан слепой ненавистью и злобой, которые витали по улицам подобно бледным призракам, готовым незамедлительно покончить с неосторожным путником.
Внезапно в темной громаде обложивших небо туч показался крохотный просвет. Это было простое бледное пятнышко, резко выделяющееся на фоне основной небесной гаммы, но глаза многих жителей города обратились к нему с надеждой. Неужели близится конец бури?
Но увы… Их ожиданья оказались напрасными. Вместо желанного солнца из-за туч показался другой свет, на мгновение осветивший все земное пространство. По небу пробежала секундная дрожь, и ослепительно яркий электрический луч пронзил темноту ночи.
Никто не увидел, куда именно ударила быстрая молния, так как ничьи глаза не могли вынести ее пугающе прекрасного сияния, и тем таинственнее было обставлено ее появление.
Когда ночь вернула город в свои крепкие объятия, девушка рискнула открыть глаза и выглянуть наружу. Уже тогда ей показалось, что в городке произошло нечто такое, чего никогда не бывало и что не предвещало ничего хорошего. Во первых, на улицах воцарилась странная и оттого пугающая тишина, не нарушаемая ни единым звуком: стихли бешеные завывания ветра, натужный скрип несмазанных дверных петель, треск ломающихся деревьев – все. Во вторых, Линда не слышала грома. С детства звуки бури пугали ее больше, чем что-либо другое, и после яркой вспышки небесного огня она уже была готова испытать очередной приступ детского ужаса, но его-то и не было! Равно как и громовых раскатов, обычно похожих на обиженный рев маленького чудовища.
Но это необъяснимое затишье пугало гораздо, гораздо, в сотни раз больше самого грозного звука на свете. И в наступившей тишине на пустынной улице гулко раздались тяжелые шаги, звук которых разносился эхом на много миль вокруг. Вздрагивая при каждом шаге невидимого существа, Линда медленно подошла к разбитому окну и замерла в ожидании. Она не видела скрытого за поворотом человека, но уже сейчас чувствовала необычайно сильные волны ненависти, опять появившиеся в влажном воздухе. И… не померещился ли ей слабый аромат серы, промелькнувший мимо желтым призраком? Нет, это была всего лишь игра ее воображения…
Тем временем шаги стали слышны гораздо отчетливее, и Линда снова прильнула к окну. Несколько томительных секунд ожидания, и в поле ее зрения показался странный молодой мужчина в длинном плаще с капюшоном. В окружающей темноте он был почти не заметен, его присутствие выдавали только звенящие шаги, тяжело стучавшие по мокрому асфальту. Чёрный плащ надежно скрывал черты его лица и одежду, только золотистые шпоры загадочно поблескивали, отражая тусклый свет еще целых фонарей. Под одним из них таинственный незнакомец остановился и медленно обвел взглядом невидимых глаз окружающую его картину. Удовлетворив, видимо, свое любопытство он направился дальше по улице, сопровождаемый испуганным взглядом девушки.
Звук его шагов становился все тише и тише, пока наконец не оставил после себя одно лишь воспоминание, зато уже было прекратившаяся буря решила наверстать время своего вынужденного затишья и разыгралась с новой силой. Несколько высоких деревьев упали на тротуар, начисто перегородив дорогу. И вдруг девушка заметила маленького мальчика лет шести, который бежал домой. Ветер дул всё сильнее и сильнее, мальчик бежал против порывов стихии, стремясь скорее добраться до дверей теплого дома, где его ждала испуганная мать. Но вдруг высокое и старое дерево, не сумев устоять пред силою бури стало шататься как гнилой зуб, в конце концов упав на мокрую землю. Как только дерево упало, весь городок словно острым лезвием пронзил тонкий визг. Каждый, кто дрожал от бури, кто спал, кто ел, кто пил, вздрогнули на месте, позабыв обо всем. Все метнулись к окнам домов. Ребенок лежал. Он не двигался, только тихо постанывал, чувствуя, как из него вытекают последние силы. Ноги, которые полностью отдавило упавшим на него деревом, напоминали некую вязкую субстанцию темно-бордового цвета, на выколотый острым суком глаз не мог посмотреть даже самый гуманный доктор. По лужам потекла кровь юного мальчика. Все поняли, что его уже невозможно спасти.
Не сумев оторвать взгляда от жуткой кровавой картины, разыгравшейся в считанные секунды перед ее глазами, Линда чувствовала, как по ее щекам текут горькие обжигающие слезы, и тут за окном снова раздался нечеловеческий крик. Уставшая мать, сбивая в кровь ноги в легких сандалиях о ветки поваленных деревьев, бежала к бездыханному ребенку. Она наклонилась над ним, громко рыдая, ведь это был ее единственный, горячо любимый сын. Она взяла мальчика на руки и обняла настолько крепко, что и до дома Линды донесся хруст детского позвоночника. Мать еще долго стояла под дождем, обнимая своего малыша, и ее слезы смешивались с солеными лужицами багровой крови…
Все неизменно заканчивается, так закончилась и ужасная ночная буря, забрав в качестве утешительного приза маленького сына бедной женщины, прорыдавшей над медленно холодеющим телом ребенка до рассвета, и ее жалобные стоны разносились по пустому городу, будоража душу и заставляя сжиматься сердца.
Утро первого дня осени выдалось неожиданно ясным и свежим, прозрачный воздух был наполнен пьянящими ароматами распустившихся цветов и только что сваренного кофе. Так и не сумев уснуть ни на минуту, Линда, наконец обработав порезы целебной мазью отправилась в институт. Яркое солнце совсем по - летнему играло в темных волосах девушки, делая ее невзрачное лицо обрамленным сияющим золотистым ореолом, почему-то напоминающим легкую воздушную корону. Холодные капельки дождя, в нерешительности зависшие на ветках деревьев ждали легчайшего дуновения ветра, чтобы тотчас пролиться на землю сверкающим водопадом. Все выглядело таким радостным и живым, свежим и восхитительно легким, что Линда поневоле перестала думать о грустном и пружинистым шагом продолжила путь.
Всю дорогу ее не покидало приподнятое расположение духа и, даже когда впереди показалось приземистое здание института, Линда не потеряла ни капли бодрости, наоборот – ей вдруг показалось, что серое здание выглядит до того нелепо и деланно серьезно, что девушка сперва тихо хихикнула, потом громче и громче, и наконец ее радостный смех звенел в прохладном воздухе как тоненький колокольчик. Она смеялась и никак не могла успокоиться, просто упиваясь этой непонятной радостью….
Внезапно вокруг быстро начало холодать. Через несколько секунд Линда замолчала, с удивлением заметив леденеющую на глазах мелкую лужу. Судорожно натянув легкую куртку, она, спотыкаясь на скользком замерзшем асфальте, побежала дальше по направлению к институту, почти не видя его из-за белесого тумана, застилающего все окружающие предметы в радиусе двух-трех метров. Сейчас Линда не могла думать ни о чем, кроме тепла, а также своих замерзших рук и покрытого лихорадочным румянцем лица. В очередном припадке хронического невезения она, нечаянно зацепившись ногой за поваленное дерево, тяжело упала на землю, начисто ободрав кожу на руках и, по всей видимости, вывихнув колено. Но все же, шаг за шагом, беспрестанно прихрамывая и морщась от сильнейшей боли, она медленно добралась до здания института, сопровождаемая удивленными взглядами, вызванными ее грязной одеждой и окровавленными руками.
Устало прислонившись к стене, прогретой жаркими лучами солнца Линда попыталась хоть немного привести себя в порядок. Отряхивая одежду и смывая кровь с истерзанных рук, она запоздало подумала о причине столь резкого и непонятного природного явления, как резкое понижение температуры ниже нуля. Пригладив напоследок растрепанные волосы, девушка не без внутреннего содрогания перевела взгляд туда, откуда она совсем недавно появилась.
Но ничего, напоминающего сплошную пелену тумана или вообще любые проявления холода она не обнаружила. Простая пустынная улица, по которой прогулочным шагом шел одинокий студент. Как иногда, мучительно о чем-либо размышляя, провожают взглядом щепку, плывущую по быстрой реке, так и Линда остановила отрешенный взгляд на этом неспешно шагающем студенте. Внимательным взглядом она отметила и длинные серебристые волосы, небрежно стянутые в простенький хвост, и потертый портфель, зажатый под мышками, и длинное черное пальто, парусом развивающееся за его спиной. Засунув руки в карманы синих джинсов молодой парень скучающим взглядом обвел широкий двор, на секунду задержав взгляд на пристально рассматривающей его Линде и прошествовал дальше, тщательно пряча ироническую улыбку.
Проводив странного юношу взглядом и потеряв его в плотной толпе, Линда в конце концов решила, что все случившееся с ней утром было не более чем плодом ее не в меру развитого воображения, подкрепленного нервным расстройством. Поставив на этом точку, девушка с чистой совестью направилась к дверям института, благо звонок, позволяющий войти в здание, прозвенел несколько минут назад.
Постояв некоторое время в длинной очереди студентов, которым не терпелось поскорее попасть на занятия, Линда все же сумела добраться до дверей института до истечения срока, позволяющего не опоздать. Внезапно по ее телу пробежали странные ощущения, вынудившие девушку схватиться в поисках дополнительной опоры за деревянную ручку двери. Она не могла вдохнуть ни капли воздуха, казалось, что она сейчас потеряет сознание. Перед глазами плясали разноцветные круги, дрожащие ноги отказывались далее служить хозяйке, завтрак неумолимо просился наружу.
Но вдруг все прекратилось так же быстро, как и началось. Линда медленно выпрямилась и удивленно огляделась вокруг. Студенты, громко переговариваясь и весело смеясь, продолжали заходить внутрь. Казалось, никто не замечал, что Линда только что чуть не хлопнулась в обморок. Сознание того, что она никому здесь не нужна, что никому совершенно не интересно, что произойдет с невзрачной студенткой, всегда стоявшей в стороне от шумных компаний, ударило с нечеловеческой силой по тонкой девичьей душе. До боли стиснув деревянную ручку, Линда, опустив вниз заслезившиеся глаза не замечала, как из-под ее пальцев по двери расползаются тоненькие язычки яркого пламени.
Она тихо и безутешно плакала, низко опустив внезапно заболевшую голову, и совсем не чувствовала, как юркие лепестки огня пробираются во все уголки старого сухого здания, готового в любой момент вспыхнуть как гигантская праздничная свечка…
Подняв наконец голову, Линда сперва не заметила ничего подозрительного, и только потом ее внимание привлек тот самый юноша, за которым она наблюдала еще утром. По- видимому, все остальные ученики уже зашли в классы и на просторном дворе остались только они. Заметив пристальный взгляд девушки, блондин еле заметно улыбнулся и неопределенно махнул рукой. Линде этот жест показался своего рода приветствием, и она настороженно махнула в ответ. На тонком бледном лице юноши отразилась причудливая смесь удивления и огорчения, разбавленных малой толикой презрения. Легко поднявшись на ноги, он, подхватив свой потертый портфель, направился в сторону дверей. Подойдя немного ближе, он, на мгновение замерев на месте, словно на что-то решаясь, протянул руку и указал на нечто, находящееся за спиной Линды. Машинально отметив изящные кисти с тонкими длинными пальцами, она медленно повернулась назад и тотчас же отдернула руку от двери, оказавшейся объятой ярким живым огнем.
Стоило Линде оторвать руку, как все здание мгновенно запылало словно огромнейший алый цветок. Изнутри послышались приглушенные крики удивления, быстро сменившиеся криками боли. В широких коридорах царил сущий хаос, так как все хотели выбраться как можно скорее. Нескольких детей оттеснили прямо в огонь, но их жалобные крики были едва слышны в оглушительном шуме. Классы, находившиеся на верхних этажах здания, оказались отрезанными от выхода сплошной стеной огня, радостно бушевавшего на старых лестницах. Горящие балки, уже не в состоянии поддерживать потолок, поочередно упали вниз, взметнув за собою огромный сноп жарких искр. Самые отчаявшиеся прыгали из окон, задыхаясь от густого дыма и отвратительного запаха горящей краски. Из-за угла раздались истошные завывания пожарной сирены, но для многих детей уже было слишком поздно…
Учитель химии, сидевший у себя в кабинете и проверяющий кислоты, почувствовал запах палёного. Он, быстро встав из-за стола, направился в соседнюю комнату, где находились огнеопасные вещества. Ничего не увидев, он насторожился еще больше, так и не поняв в чем дело. Он решил убрать кислоты подальше, но случайно немного наклонил мензурку со смертельно опасным ядом. Страшное вещество попало ему на руку, разжигая острой болью. Химик мигом направился к единственной на этаже раковине, повернув кран с водой, но тут его пронзила боль еще острее. Даже не из-за ожога, а из-за отсутствия в кране воды…
Молодой человек быстро побежал на первый этаж. Но и тут он не увидел ничего, кроме охваченных пламенем стен. Люди в красных костюмах усиленно пытались погасить пламя. Им пришлось перекрыть воду во всём районе, чтобы вода шла только на спасение института.
Химик поднялся к себе в кабинет, так как выход все равно был оккупирован огнем. В институте был сильный пожар, в здании кроме химика и пожарных никого, видимо, не осталось. Он вдруг понял, что смерть его близка. Рука была прожжена насквозь, от заполонившего институт запаха гари он уже не чувствовал боли. Воды не было. Страшный ожог шел вверх по руке, но профессор этого уже не замечал, не замечал, как от его руки остается всего лишь окровавленный кусок мяса, как лаборатория наполняется дымом, как отчаянные спасатели искали все еще живые души в горящем здании. Начала кружиться голова, отсутствие воздуха милостиво позволило ему потерять сознание и поверить хоть на секунду, что все скоро кончится. Но он еще жив, его сердце все еще бьется, хоть он, просидев 15 минут на одном месте, фактически остался без руки…
Линда медленно брела по улице, ни капли не следя за направлением. Ее мысли напрочь запутались, она впервые в жизни ничего не понимала. Возможно ли, чтобы ОНА послужила причиной гибели больше двух десятков человек? Она, которая за всю свою короткую жизнь не сделала ничего плохого, кроме разве что нескольких прогулов еще в далекой юности. Но убить… Нет, невозможно! Но факты есть факты…
Когда институт охватило пламя, девушка, широко раскрытыми испуганными глазами наблюдая за вмиг окружившим ее хаосом, словно остолбенела от страха и, наверное, продолжала бы так стоять до того, как безжалостный огонь добрался бы и до нее, но внезапно кто-то порывисто обнял ее безвольное тело и повел в сторону от горящего здания. Впоследствии Линда могла вспомнить только холод, но на этот раз не губительный и жгучий, а наоборот легкий, спокойный и успокаивающий ее разгоряченное тело. Когда она пришла в себя, то обнаружила, что таинственный некто увел ее довольно далеко от некогда пылающего института, а сейчас обнажающего черный обгоревший каркас. Не без дрожи вернувшись назад, Линда застала во дворе только машину скорой помощи, увозившую многострадального химика, да нескольких полицейских, пытавшихся установить причину пожара. Сочтя за лучшее поскорее уйти, она, несмело крадучись под прикрытием стен, повернула назад. Но тот человек, который столь вовремя увел ее в ближайший парк не оставил ничего, хоть сколько-нибудь напоминающего о себе. Кроме… Забыв о стражах порядка и быстрее молнии прибежав обратно в парк Линда со все возрастающим волнением увидела одиноко лежащее на деревянной скамье длинное черное пальто…
Она не заметила, как добрела до дома, сжимая в руках свою странную находку. На пронзительный звонок тут же отозвалась взволнованная мать, которая уже не чаяла увидеть свою дочь в живых. После жарких объятий и не менее жарких слез женщина наконец успокоилась и показала Линде газету, покрытую влажными солеными пятнами. На первой же странице красовалась фотография незнакомой мертвой девушки, сопровождаемая интригующим заголовком: «Смерть за смертью, и нет им конца». По привычке сощурив глаза, Линда, не слушая маминых причитаний, полностью погрузилась в чтение.
Статья гласила: «Сегодня вечером, на углу Миттел-стрит был найден труп 17-летней Ребекки Хартер. После ужасного пожара в институте Химии и Медицины никто не ожидал, что этот трагический случай станет началом целой серии умышленных убийств. В течении 6 часов после ликвидации пожара без вести пропали 12 студенток, каждой из которых было по 17 лет, однако найти удалось тело лишь одной из них. Самым странным оказалось, что медики не смогли сразу установить причину смерти, и только вскрытие показало, что девушка погибла вследствие укуса редкой ядовитой змеи, которая никогда не водилась в наших краях. Единственной уликой, найденной на месте преступления, был кожаный студенческий портфель».
Перевернув страницу дрожащими руками, Линда во все глаза уставилась на фотографию потертой вещи, которую она еще утром заметила в руках того самого юноши, чье пальто она все еще держала в руках…
Солнце давно спряталось за горизонт, но город все еще не мог опомниться от огромного количества смертей, обрушившихся на него в один день. Линда сидела на кровати и читала трагедию «Фауст», но строчки упрямо расползались перед ее глазами. Убийца… Этот приговор чудился ей повсюду: в завываниях ветра за окном, в тихих голосах соседей, даже в давно знакомом поэтическом тексте. Невольно сравнивая себя с Мефистофелем, Линда не могла не признать, что в образе услужливого черта будто не хватает красок, словно Гете забыл об одной ничтожной, но имеющей огромную важность детали.
…«Я – части часть, которая была
Когда-то всем и свет произвела»…
Свет произвела… Свет… Части часть… Свет… Чистота? Свет… Холод… Бледность? Свет… Лед… Красота… Свет. Ясность!
Ну конечно! Вот чего ей не хватало! Именно так все и было! Она невиновна… Это был Он, Он вызвал пожар и Он убил тех девушек, о которых писали в газете! Теперь осталось только найти Его, только Он способен помочь ей понять! Только тот, кто знает все! Ведь все указывает на это: и найденный у трупа портфель, и их встреча у института… Но возможно ли, чтобы сам Князь Света посетил никому не известный город?
Спрыгнув с жалобно заскрипевшей кровати, Линда метнулась в коридор и выбежала на улицу, не забыв прихватить чёрное пальто. На бегу засунув руку в глубокий карман длинного одеяния, она тотчас же нащупала маленьких прямоугольный кусочек бумаги. Поднеся его к глазам, девушка дрожащим от возбуждения голосом прочла: Дарк-стрит, №13. Громко засмеявшись, Линда снова перечитала надпись на простенькой визитке. Все сходится! Именно такой адрес и должен быть у Него!
По мере приближения к указанному месту ее сердце билось все учащеннее, глаза сверкал все ярче, дыхание становилось все тяжелее. Наконец она остановилась возле низенького дома, но стоило ей сделать шаг вперед, как высокие ворота отворились сами собой. Каменные статуи львов, стоявшие на страже у двери вдруг шевельнулись и, лениво вытянув вперед грациозные лапы, открыли в чудовищном зевке свои ненасытные пасти.
Замерев на месте, Линда в страхе уставилась на оживших стражей, не смея идти дальше, но тут двери дома со скрипом повернулись на петлях и открыли проход. Расценив это как приглашение, девушка медленно и осторожно миновала исполинских кошек, провожающих голодными глазами ее силуэт. Как только она вошла в темноту дома, тяжелая дверь, натужно скрипнув, закрылась за ее спиной, отрезав единственный выход. Испуганной девушке ничего не оставалось, кроме как продолжать путь, следуя за далеким тусклым огоньком, пробивающимся сквозь окружающий мрак. Путь оказался довольно долгим, и когда она уже начала подумывать о том, что в маленьком стандартном домике не может быть столь длинного коридора, ее руки неожиданно уперлись в деревянную полузакрытую дверь. Путеводный огонек сверкал оттуда, странно колеблясь и дрожа, как пойманная птичка. Прислушавшись, Линда смогла различить только треск каминного огня и все усиливающийся вой ветра снаружи.
Внезапно дверь распахнулась и девушка, потеряв равновесие, упала на устилающий пол пушистый ковер. Быстро вскочив на ноги, она сперва увидела неестественно высокий потолок, затем высокие темные окна, на стеклах которых весело плясали огненные блики, разлетающиеся во все стороны от уютного камина. В центре комнаты стоял маленький столик, покрытый красной бархатной скатертью, а подле него, озаряемое мягким светом нескольких свечей, стояло глубокое роскошное кресло.
Высокий стройный мужчина с длинными серебристыми волосами, теперь уже не стянутыми в неуместный хвост сидел перед нею, устремив льдисто-серые глаза на хрустальный бокал, наполненный густым терпким вином, и переливы красного сияния опускались вниз по его руке. Вероятно, не собираясь дальше скрывать свою истинную сущность, он оставил ненужный маскарад и предстал перед незваной, но ожидаемой гостью в ослепительно белой шелковой рубашке и классических черных брюках, сразу изгнав иллюзию юности и беззаботности.
Наконец он соизволил обратить внимание на растерявшуюся девушку и спокойно ей улыбнулся. Странно, но только сейчас страх, сжимающий сердце Линды со вчерашнего дня начал медленно проходить. Отставив бокал, он некоторое время пристально разглядывал лицо девушки, а затем тихо спросил:
- Ты знаешь, к кому пришла?
Судорожно кивнув, Линда едва слышно ответила:
- Да, Ваше Величество… Я не могла не узнать Сатану…
Еще раз заглянув ей в глаза Он согласно кивнул, подтверждая ее догадку. Подняв с пола маленький томик «Фауста» и улыбнувшись каким-то своим мыслям, Он произнес:
- Интересно, ведь еще совсем недавно мне пришлось открыть истину одному старому ученому, а теперь того же жаждет молодая ученица… Ты умная девушка, но все же ты боишься. Ты очень напугана, но твой страх не похож на остальные. Ты не боишься возможной смерти, придя сегодня ко мне, ты не боишься боли, ты не боишься слез… Ты боишься только того, что тебе придется возвращаться обратно…
Слушая тихий голос, проникающий, казалось, во все темные уголки дома Линда чувствовала, как по ее щекам текут горячие слезинки. А ведь правда, если она недостойна, если Он откажется взять ее с собой? Что тогда?
Но Он махнул рукой, и в комнату вошла молодая девушка в короткой тунике. Она выглядела точь-в-точь как убитая накануне Ребекка Хартер, вот только теперь в ее глазах не было жизни.… Поставив на стол серебряный поднос, прикрытый белым куском ткани, погибшая девушка, поклонившись хозяину, покинула комнату. Князь поднял покрывало и взору Линды предстал тонкий бокал, наполненный багровым вином. Протягивая его девушке, Он спросил:
- Ты уверена в своем выборе?
Линда смотрела на играющее всеми оттенками красного вино и думала… Думала от матери, которая будет ждать свою девочку, думала о солнце, которого она больше никогда не увидит, думала о жизни, с которой она собиралась простится навсегда… Но наконец ее невзрачное лицо преисполнилось гордой решимостью и она прошептала:
- Готова…
Линда взяла бокал с растворенным в вине цианидом, который не без причин называют самым благородным ядом, из бледных пальцев Князя и залпом выпила всю смертоносную жидкость. Несколько секунд она неподвижно стояла, прислушиваясь к новым ощущениям, но не чувствовала ровным счетом ничего. Просто легкое головокружение и все, ни боли, ни страха. Только печаль…
Город продолжал жить своей обычной жизнью: где-то играла музыка, в соседних домах смотрели телевизор, ярко горели рекламные щиты. И никто не подозревал, что на небосводе погасла еще одна звезда, одна из миллиардов, но тем не менее единственная…
Вокруг стояла зловещая тишина. Не слышны были завывания ветра, шелест листьев, смолкли голоса птиц. Только тяжелые шаги гулко стучали по пустынным тротуарам. Из-за угла показалась одинокая фигура, одетая в развивающийся за спиной подобно исполинским чёрным крыльям плащ. На руках мужчины лежала мертвая девушка, широко открыв остекленевшие темные глаза. Он остановился посреди улицы и посмотрел вверх, где по чистому небу только что пролетела погасшая звезда. Его серебристые волосы с тихим шелестом поднимались, хотя дыхание ветра давно замерло. Он на мгновение закрыл глаза, и его тихий голос разнесся неугомонным эхом по всему городку.
- Адские создания! Встречайте свою королеву!
Несколько белоснежных молний, почему-то вырвавшись не с неба, а из-под земли, одновременно ударили в одинокую фигуру, крепко державшую на руках бездыханное тело девушки. На пару секунд они полностью скрыли его темный силуэт, но совсем скоро все вернулось на круги своя.
На улицы снова проникли звуки сонного города: заиграла тихая музыка, разом заговорили далекие голоса из многочисленных телевизоров, зашелестел легкий осенний ветерок, но высокий блондин, бережно поддерживающий свою драгоценную ношу, исчез с пустынной улицы навсегда…
За неоценимую помощь в создании главного героя хочу поблагодарить доктора Фауста, маэстро Воланда, подмастерье дубильщика Гренуя, Эраста Петровича Фандорина, мсье Жюльена Сореля и прочая, и прочая, и прочая...
