Итак, немного о рассказе. Возможно стоит сказать, что я работал над ним дольше, чем над каким-либо из других своих рассказов – почти пять месяцев. Но, полагаю, оно того стоило – ведь я писал не просто рассказ, значение этой моей работы гораздо серьёзнее. Во-первых, данный рассказ продолжает историю Джека Грея, с которым читатели могли познакомиться в «Последнем слове». Во-вторых – и это налагает особую ответственность – данный рассказ одновременно играет роль связующего звена между двумя моими большими работами «Вмешательством извне» и «Временем перемен». И рассматривая всё с этой позиции, я должен был адекватно и правдоподобно вписать нового-старого персонажа и проработать его мотивы, которые впоследствии приведут к событиям, описанным во «Времени перемен». Надеюсь, у меня это получилось…

Судья. Палач… Убийца?

Тот, кто слишком долго сражается с чудовищами,
Однажды сам может превратиться в одно из них…
Древняя мудрость.

Я медленно открыл глаза, просыпаясь от долгого сна – солнечные лучи, нещадно светившие мне прямо в лицо сквозь маленькое зарешёченное оконце под потолком, буквально утопили меня в густом ярком свете. Самое противное было то, что в этой световой дорожке клубилось огромное количество пыли. Казалось, что кто-то там наверху специально посветил мне в глаза прожектором, чтобы я увидел, в сколь неблагоприятных условиях нахожусь. Однако на этот неджентльменский жест со стороны светила я лишь чихнул, от чего пыль в световой дорожке заметалась подобно молекулам броуновского движения, и повернулся к стене, на что старая кровать ответила мне недовольным скрипом пружин.
Я был в камере. В одиночной камере, размером три на четыре метра с банальными серыми стенами, массивной металлической дверью, закрытой на все замки, старой кроватью у стены, раковиной умывальника и сортиром в углу. Уж, казалось бы, сколько усилий я приложил, чтобы никому не удалось меня поместить в такое место или расквитаться со мной по-иному, ан нет – я всё-таки оказался в тюрьме. И, честно говоря, сам не представляю, как это могло получиться! Честно – последнее, что я помню, так это то, как проснулся в своей старой в прямом смысле слова квартире с адской головной болью и непреодолимым желанием опохмелится. А потом всё как в тумане. Ничего не могу вспомнить. Хотя время от времени на краю сознания возникает образ – фигура человека с тростью и странным перстнем в форме человеческого черепа на мизинце правой руки. Но этот образ тоже туманен и расплывчат. Я пытаюсь ухватиться за него, рассмотреть, удержать в памяти, но он проходит сквозь «пальцы» моей воли подобно туману, искажается и растворяется в глубинах подсознания, оставляя чувство знакомости, опасности и… утраты. Потому что у меня всегда возникает чувство, что этот образ очень важен… По правде сказать, я даже не помню, как оказался в таком незавидном положении – я осознал себя, уже находясь в полицейском фургоне, на всех порах мчавшемся сюда. А потом был приём тюремного врача, который что-то там бубнил про какой-то вид амнезии… Да. Амнезия. Сейчас это понятие куда ближе, чем раньше. К сожалению. Целый месяц моей жизни покрыт мраком забвения. И мне крайне интересно было бы узнать, почему. Но местный эскулап сам расписался в своём безсилии – даже сеанс регрессивного гипноза не возымел никакого эффекта, что было уж совсем странно. Но, по крайней мере, от врача я узнал, что такие нарушения памяти бывают в результате черепно-мозговой травмы или могут быть как-то связаны с психологическими факторами. А ввиду отсутствия у меня первого наиболее вероятно, по мнению доктора, как раз психологическое происхождение моей амнезии…, - тут я прервал череду размышлений, и перевернулся на другой бок – луч света резанул по глазам, и я закрыл их. – И вот ещё одна странность – я всегда, сколько себя помню, был психически уравновешенным, здоровым человеком, не страдал никакими заболеваниями подобного рода. Не могу даже предположить, что могло так на меня повлиять, - внезапно я снова чихнул. Выругался сквозь зубы (чёртова пыль!), понимая, что пора уже размяться – спина начала затекать, чему способствовало долгое отлёживание на неудобной кровати. Я встал, и начал свою обычную утреннюю разминку.
Но закончить разминку я не успел – через несколько минут у двери в мою камеру послышались шаги, а мгновение спустя задвижка оконца с лязгом отошла в сторону и в образовавшееся отверстие на меня подозрительно зыркнули два глаза:
- Грей, на выход, - раздался из-за двери голос охранника…

Комната была небольшой и хорошо освещённой. В центре находился стол, рядом примостились три стула, на одном из которых я и восседал подобно царю, во главе стола, а в стену позади меня естественно было вделано одностороннее зеркало – я затылком чувствовал, как в мою спину сверлят любопытные взгляды служителей Фемиды, стоящих по ту сторону. Обычная комната для допросов. Это совершенно не удивительно – могу поспорить на сотню миллионов, что законникам не терпится со мной пообщаться, ведь поводов для такого общения в своё время я дал предостаточно.
Меж тем, дверь напротив безшумно отворилась, пропуская двоих – мужчину и женщину. Мужчина был высок, имел длинные светлые волосы, черты его лица были резки. Женщина же, в отличие о своего спутника, была невысокого роста, брюнетка с мягкими чертами лица, коротко стрижена. Плюс к тому – носила очки. На обоих были строгие чёрные костюмы.
- Ну что ж, вот мы и встретились, мистер Грей, здравствуйте, - произнёс мужчина, усаживаясь за стол напротив меня.
- Мы – агенты «Интерпола», - заговорила женщина, решив, похоже, сразу расставить точки над «i». – Моё имя – Мария Медина. А это мой напарник – Джоэл Мактинен.
- Хм… Не могу сказать, что рад знакомству. Да и обстановка оставляет желать лучшего, - я красноречиво обвёл взглядом комнату, попутно оценивая собеседников. У меня сложилось впечатление, что они уже давно в деле, опытные профессионалы… Однако, казалось, что оба они почему-то эмоционально напряжены. Впрочем, мало ли что могло быть тому причиной. – Чем могу быть вам полезен?
- По роду деятельности вам приходилось бывать во многих странах и городах, верно? – спросила Мария, также усаживаясь за стол.
- Предположим, - уклончиво ответил я, намереваясь узнать, что известно этим двоим обо мне и понимая, что сейчас они будут бомбардировать меня чередой специально заготовленных вопросов, в надежде подловить на какой-нибудь ошибке.
- Тогда, возможно вам приходилось выполнять какую-то работу на территории США…, - туманно изрёк Мактинен, посмотрев мне в глаза. Я не отвёл взгляда, и ответил совершенно спокойно:
- Я много где бывал. Люблю, знаете ли, путешествовать, - мне пришлось вновь уклониться от ответа, но я уже понял, что агентов интересует моя деятельность именно на территории США. Тут всё и дураку было бы понятно!
- А знаете, мистер Грей, я вообще-то не сторонник всех этих психологических штучек, несмотря на всю их эффективность…, - внезапно сменил тему Мактитен, вызвав этим выражение недоумения на лице напарницы, - тем более, когда сам допрашиваемый неплохо осведомлён в области психологии…
- Да, - на моём лице обозначилась полуулыбка, - было время, когда я интересовался этой наукой. Хотите об этом поговорить? – я продолжал играть по своим правилам. И потом мне было просто интересно, насколько терпеливы эти агенты.
- Нет, мистер Грей. Нам бы хотелось узнать подробности вашей последней миссии, - проговорила женщина, укоризненно глянув на напарника – похоже, Медина собиралась при допросе применить весь арсенал психологических приёмов, а Мактинен всё испортил. – Если же быть точными, то нас интересует, что вы делали городе Хитерфилд три с половиной недели назад, - и тут меня словно молния пронзила – эти двое что-то знали о том периоде моего прошлого, который я забыл напрочь!! Теперь необходимость выудить из них информацию стала особенно актуальной.
- А как по-вашему – чем я мог там заниматься? – спросил я, удивляясь тому, что агентам, похоже, не было известно о моей амнезии. А это было весьма странно… Хотя они могли делать вид, что им ничего не известно. Агенты переглянулись.
- Мистер Грей, - продолжил Мактинен суровым тоном. – Нам известно, что вы навещали Хитерфилд. Кроме того, мы располагаем сведениями о том, что до поездки туда вы побывали в Нью-Йорке и вас видели в порту, неподалёку от склада С-12, под обломками которого, кстати сказать, впоследствии был найден труп некоего Стивена Саммерса. Согласитесь – довольно странно, что склад рухнул в тот же день, когда вы почтили порт своим присутствием…, - видимо, тень потрясения от известия о гибели моего лучшего друга отразилась у меня на лице, так как Мактинен тут же спросил:
- Вам что-то об этом известно?
- Н-нет, - с трудом ответил я, унимая скорбь, и с трудом веря в то, что Стив, мой старый друг, погиб. Слишком много странного в этом. А я ведь должен во всём разобраться!
- А мне кажется, вы всё-таки что-то знаете об этом событии, - предположил Мкатинет. – А может, именно вы и виновны в обрушении склада и, соответственно, гибели Саммерса? – его голос лязгнул металлом.
- Тот факт, что человека, похожего на меня могли видеть у склада С-12 не является доказательством моей вины, - пожал я плечами, от всей души желая набить морду этому холёному агентишке. – Мало ли в мире людей, похожих на меня? Но одно я могу сказать вам совершенно искренне и честно – к смерти Стивена Саммерса я не имею никакого отношения, так как мы с ним были лучшими друзьями. А дружба для меня значит очень много.
- Значит, вы признаёте, что были в Нью-Йорке три с половиной недели назад? – вновь подключилась к разговору Медина.
- Я этого не говорил. Я лишь сказал, что был знаком с мистером Саммерсом, - ответил я. Честно говоря, ситуация стала меня раздражать, но я не терял надежды узнать ещё что-нибудь.
- Даже друзья могут предавать. А сегодня – особенно, - меланхолично изрёк Мактинен, от чего моё желание проучить его стало просто нестерпимым. – По всему выходит, что вы последним видели Саммерса живым…или это был человек, похожий на вас? – он вновь начал буравить меня взглядом. – Однако, учитывая специфику вашей с ним профессиональной деятельности, спрашивать о наличии у Саммерса врагов просто безсмысленно, - резюмировал агент.
- А между тем, мистер Грей, вы так и не ответили на наш первый вопрос – что вы делали в Хитерфилде? – Медина попыталась вернуть разговор в прежнее русло.
- Мисс Медина, - я пристально посмотрел на женщину, отчего она, как мне показалось, слегка смутилась, - мне тоже было бы очень интересно узнать, что я делал в этом городе. Вам может казаться, что я что-то скрываю, но это не так, - мне надоело ломать перед ними комедию, и я решил раскрыть карты. – Я просто ничего не помню. Я не помню последний месяц своей жизни. Если я не ошибаюсь, это называется локализованной амнезией. Спасибо, что поинтересовались состоянием моего здоровья, - язвительно закончил я.
- Нам известно о вашей…амнезии, мистер Грей, - произнёс Мактинен, слегка замявшись перед словом «амнезия», что не ускользнуло от моего внимания. – Но мы надеялись, что наводящие вопросы, содержащие некоторую информацию о забытом периоде вашей жизни помогут вам вспомнить хоть что-нибудь.
- И для этого нужно было обвинять меня в убийстве Саммерса? – резко спросил я.
- Уж простите, если чем не угодил, - пожал плечами Мактинен, поднимаясь из-за стола. Судя по всему, он совершенно не сожалел о том, что ложно обвинил меня.
- Ещё мы надеялись, что вы поделитесь с нами тем, что вспомните. Вероятно – напрасно, - произнесла Медина, также вставая.
- А почему вы, собственно, решили, что я мог бы излить вам душу? – спросил я, уже зная, какой ответ получу.
- Ваш психологический портрет, мистер Грей, - улыбнувшись, ответила женщина. – И потом – вы ведь рассказали нам, что были знакомы со Стивеном Саммерсом…
- Хм… Что ж, пожалуй, есть кое-что, о чём я могу вам рассказать, - а чем, собственно, чёрт не шутит? У этих двоих сейчас больше возможностей во всём разобраться, чем у меня. – Когда я пытаюсь хоть что-то вспомнить из забытого периода, то иногда, буквально на краю сознания, улавливаю образ человека с тростью и перстнем в форме человеческого черепа на мизинце правой руки. Но я не могу рассмотреть его лицо, как ни пытаюсь…
- Хм… И у вас нет никаких предположений относительно того, кем бы мог быть этот человек? – спросил Мактинен.
- Ни единого. Но я абсолютно уверен, что этот человек чрезвычайно опасен, - ответил я, сам не понимая, с чего это я так разоткровенничался.
- Ну, это уже хоть что-то, - произнесла Медина, глянув на напарника. – Благодарим вас за сотрудничество, мистер Грей, - и оба агента направились к выходу. Но Мактинен вдруг остановился у открытой двери и обернулся:
- Да, кстати, вам случайно не известно, с какой бы это стати Саммерсу было взламывать базу данных полиции Хитерфилда и копировать оттуда досье на шестерых юных жительниц этого города – Вильгельмину Вандом, Корнелию Хейл, Тарани Кук, Ирму Лэр, Хай Лин и Элион Браун?
- А с чего бы это вы так интересовались этим городом? – в тон ему осведомился я, подозрительно оглядев агента. – Явно не из праздного интереса…
- Это вас не касается, - Мактинен отвернулся.
- Что до Саммерса – не имею ни малейшего понятия, зачем ему понадобилось делать то, о чём вы только что сказали, - бросил я вслед агенту, когда дверь за ним уже почти закрылась…

Десять минут спустя я снова был в своей камере. Вот только пищи для размышлений у меня стало куда больше. Итак, если разложить всё по порядку, то, со слов агентов, три с половиной недели назад я побывал в Нью-Йорке. И это подтверждается тем, что меня видели в порту. Ехать туда я мог лишь с одной целью – повидаться со Стивом. Это я мог сделать лишь в одном случае – если бы я вновь взялся за работу, но, учитывая тот факт, что я отошёл от дел чуть больше года назад, залёг на дно, трудно представить, что бы могло заставить меня передумать. И всё же, я отправился в Нью-Йорк. Если я пошёл на этот шаг, то должно было произойти что-то, что заставило меня это сделать. Интересно только, что? Что-то неординарное – наверняка. Как бы то ни было, а убить Стива я не мог. Тем более так – обрушив сам склад. И ещё этот последний вопрос Мактинена… А действительно – зачем было Стиву шарить в полицейской базе данных Хитерфилда? Вполне возможно, что он сделал это по моей просьбе. Но с чего бы меня заинтересовали те люди, информацию о которых он нашёл? Вероятно, это связано с тем, что заставило меня выйти из тени… А потом, судя по всему, я отправился в этот Хитерфилд. Что же это за город такой, что заинтересовал меня и агентов Интерпола? Причём я сомневаюсь, чтобы наши интересы пересекались. Чёрт! Слишком много неизвестных переменных в этом уравнении! А искать икс через игрек в такой ситуации просто безнадёжное дело. Нужно хоть что-то прояснить. Хотя вряд ли я смогу узнать много – максимум, на что мне приходится рассчитывать – узнаю местонахождение этого Хитерфилда. Лишь одно не вызывает сомнений – ответы на многие мои вопросы я найду как раз в этом городе. Но для этого я должен быть на свободе, - я сел на кровать, натужно заскрипевшую под моим весом, продолжая размышлять. Я прекрасно осознавал, что нахожусь в тупике – и метафорически, и буквально – о чём красноречиво свидетельствовали серые стены моей камеры. Поэтому через некоторое время я усилием воли пресёк дальнейшие порывы моего разума логически решить сложившуюся ситуацию, и тут, во второй раз за день оконце в двери моей камеры открылось, и снаружи раздался голос охранника:
- Грей, что-то ты сегодня пользуешься популярностью. К тебе посетитель.
- Да. Я весьма известен…в узких кругах, - внешне бесстрастно ответил я, на самом деле недоумевая, что это за посетитель такой. В любом случае не приходилось ожидать от этой встречи ничего хорошего – мой единственный друг погиб, и теперь на свободе оставались лишь толпы «доброжелателей», каждый из которых с радостью бы прочитал хвалебную оду в мой адрес на моих же собственных похоронах. Причём радовались бы они явно не тому, что читают…
- Поговори мне ещё, шутник, - недовольно буркнул охранник, открывая дверь камеры…

Это была самая обычная «комната встреч» - помещение, разделённое на две части прочной стеной с окошками. Стена эта была поделена на своеобразные кабинки с неким подобием подоконника, телефонными трубками по обе стороны стены и неудобными стульями возле каждого «переговорного» пункта. Народу было немного – какой-то толстяк разговаривал с пожилой женщиной, да в кабинке у самого выхода сидел угрюмого вида парень, дожидаясь своего посетителя. Трое полисменов взирали на всё это без особого интереса и энтузиазма. Всё это я рассмотрел, пока подходил к нужной кабинке – мой посетитель уже был там. Как только я сел, охранник предупредил, что на все разговоры у нас не более семи минут. Я не ответил, а принялся внимательно изучать человека, сидевшего напротив меня – это был юноша, лет двадцати пяти на вид. Рост примерно метр восемьдесят, одет в строгий чёрный костюм без галстука. Брюнет, коротко стрижен, с плавными округлыми чертами лица. Несмотря на обыденный внешний вид, было в нём что-то неуловимое, таинственное, но я так и не смог понять, что именно. Он посмотрел он на меня как-то снисходительно и с интересом, затем медленно, как бы нехотя, взял трубку, и жестом предложил мне последовать его примеру, что я и сделал:
- Может быть, вы, наконец, прекратите меня разглядывать – я ведь не произведение искусства? - было первое, что я услышал от собеседника, о личности которого не имел ни малейшего представления – раньше я никогда не видел этого человека.
- Знаете, меня интересует всего один вопрос – зачем вы сюда пришли? – ответил я вопросом на вопрос, как еврей из анекдота.
- А мне вот кажется, мистер Грей, что вам не дают покоя куда более важные вопросы…, - туманно изрёк парень, обозначив улыбку.
- Кто вы такой? – ситуация почему-то перестала мне нравится совсем и сразу – это уже третий человек за день, который, по-видимому, знает обо мне больше, чем следует. Больше, чем я сам, чёрт подери!
- Меня зовут… Игорь, если вы об этом, - ответил юноша с ноткой иронии в голосе.
- Русский… И что же вы здесь делаете в такой дали от родины? Представляете какое-то ведомство или явились сюда, как посланник частного лица?
- Я тут сам по себе, мистер Грей, - ответил он.
- Допустим. И зачем вы здесь? – холодно спросил я в третий раз – парень меня начал нервировать своей манерой вести беседу.
- Вполне возможно – чтобы помочь вам, мистер Грей. А вот сделаю я это или нет – зависит только от вас, - изрёк русский, изобразив улыбку.
- Каким же образом вы собираетесь мне помочь? – я одарил собеседника самым скептическим взглядом, на который был способен. Собеседник, казалось, этого даже не заметил.
- Что вы помните о причине, приведшей вас в Хитерфилд? – таинственным тоном произнёс русский. Я никак не ожидал такого поворота, и не сумел скрыть свои эмоции. – Я так понимаю – не очень много, - хмыкнув, констатировал Игорь. - Вот как раз в этом я и могу вам помочь – я могу вернуть вам то, что вы утратили…
- Откуда вам это известно? – сквозь зубы зло спросил я, приводя свой взбунтовавшийся мыслительный аппарат в порядок усилием воли. Во рту у меня пересохло, и мне дьявольски хотелось пить.
- Я давно… наблюдаю за вами и вашими коллегами, мистер Грей, - ответил парень.
- Так что вам конкретно нужно? Мне кажется, что альтруизм это не ваш конек, и вы вряд-ли притащились бы сюда из России только из желания мне помочь, - мой собеседник едва заметно улыбнулся, и мне очень не понравилась эта его улыбочка – от неё веяло чувством собственного превосходства и могильным холодом безразличия.
- Да, Джек, вы правы – не альтруизмом единым, как говориться… Видите ли, мне бы очень хотелось уговорить вас сделать то, что вы умеете делать лучше всего…
- Вы имеете в виду употребление пива в промышленных масштабах? – ядовито осведомился я, понимая, что речь идёт о совершенно иных моих уникальных  умениях.
- Потреблять пиво не вы один горазды, мистер Грей, - Игорь снова улыбнулся. На этот раз улыбка его была дружеской. Такая быстрая перемена сбивала с толку. – Я и сам не прочь употребить… время от времени. Но вы поняли, что я имел в виду занятие куда более подвижное и экстремальное… И вот ещё что, - немного помедлив, продолжил русский. – Я не хочу, чтобы вы считали меня лжецом, эксплуататором или человеком, не достойным доверия, поэтому считаю своим долгом сразу вас предупредить – если вы согласитесь на моё предложение, то подвергнете свою жизнь серьёзной опасности. Хорошо взвесьте все «за» и «против»…
- А мне вот интересно, насколько наглым надо быть, чтобы говорить о таких вещах в присутствии полицейских…, - проговорил я, действительно призадумавшись над тем, что он мне сказал, и прикидывая, с чего бы это вдруг он изволил меня предупредить. Вся эта история перестала мне нравиться окончательно. В смысле – ещё сильнее, чем раньше, хотя я был уверен, что это уже невозможно.
- Стражи правопорядка временами поразительно невнимательны, - туманно ответил Игорь. – Так что вы скажете?
- Работа того рода, о которой вы говорили, всегда предполагает определённую долю риска, - ответил я. Нет. Здесь действительно было слишком много странностей на единицу времени. Образно выражаясь, я почуял запах серы – чертовщина какая-то. Нужно ещё повилять, потянуть время.
- Вы не совсем правильно меня поняли, - сказал Игорь. – Пока же я могу сообщить вам лишь одно – вероятности правят миром и его будущим… От того, какой вариант реализуется, зависит ваше будущее.
- Хм… Философствования вам не к лицу, - поморщился я.
- Однако, при том, чем я занимаюсь, философом становишься поневоле, - горько усмехнулся русский.
- И чем же вы занимаетесь? – без задней мысли спросил я, тем самым выиграв ещё немного времени на размышления.
- А вот об этом мы поговорим, если вы согласитесь мне оказать услугу, мистер Грей, - ответил парень. – Решайте сейчас – второй раз я не приду, - «Вот чёрт!» - выругался я мысленно, вынужденный теперь принимать решение, будучи ограниченным оставшимся временем и минимумом информации, а вернее её полным отсутствием. «Шанс ещё есть, но парень не шутит, и явно не намерен раскрывать карты. И ещё это его предупреждение – наверняка всё ещё хуже, чем он недоговаривает… С другой стороны он, возможно, действительно в силах помочь мне (только вот вопрос – как? Можно ли ему верить?), а возвращение памяти сейчас для меня – первоочередная задача, ведь без памяти я буду тыкаться носом в стену реальности, как слепой котёнок. Вероятности, говоришь? Чёрта с два!! Ты знал, что я отвечу!!!» И я ответил:
- Допустим, я соглашусь. Но мои возможности, как вы, должно быть, уже заметили, в данный момент существенно ограничены. Как же я смогу оказать вам услугу?
- Это не проблема, мистер Грей, - мне показалось, что на мгновение в глазах Игоря зажёгся лукавый огонёк. – Если вы согласны, то я смогу урегулировать ваши разногласия с законом…
- А разве я мог устоять, когда вы так вежливо и красноречиво убеждали меня? – съязвил я. – Но моё согласие имеет свою цену – вы выполните своё обещание и поможете мне вспомнить последний месяц моей жизни.
- Я рад, что мы смогли найти общий язык, мистер Грей, - довольно кивнул русский. – Но, как я и предупреждал – с этого момента ваша жизнь в опасности. И эта опасность может настигнуть вас когда угодно, и где угодно. Даже здесь.
- О какой опасности идёт речь? – раз уж я ввязался во всё это, то должен был знать, чего следует опасаться.
- Речь о ваших коллегах, - невозмутимо, и даже как-то цинично изрёк Игорь. – Вы теперь для некоторых сильных мира сего представляете серьёзную опасность.
- И как же им станет известно о нашем договоре? – скептически осведомился я.
- О-о-о… Я же сказал – вероятности. Поверьте - те, кого я имею в виду, уже наверняка знают о нашем уговоре. Будьте настороже, мистер Грей. И если вдруг что – не позволяйте себе расставаться с жизнью. Я буду крайне огорчён, да и вы окажетесь в весьма неприятном положении, - теперь речь собеседника шла в ироничном ключе. Впрочем, этот чёрный юмор был мне не по нраву. – Можете «собирать вещи» - через три часа вы снова будете абсолютно свободным человеком…
- Постойте, как…, - фраза повисла неоконченной, так как странный визитёр положил трубку и стремительно направился к выходу, оставляя меня наедине с моими вопросами…

Забавно, как за короткое время может измениться отношение к ситуации – на этот раз я воспринял своё пребывание в камере как благо. К моему собственному удивлению. Очень уж богатым оказался этот день на события. На события, имеющие для меня первостепенную важность. На мгновение мне даже показалось, что по какой-то, совершенно мне непонятной и невероятной причине кто-то сверху обратил на меня пристальное внимание и решил мне помочь. Одно могу сказать точно – таких совпадений не бывает. Да и что такое совпадения, если не следствия какой-то таинственной, не проявленной закономерности? Один раз – ещё можно списать на совпадения. Но второй – уже тенденция. Во что же я, чёрт возьми, ввязался? И даже не сейчас, а месяц назад? Чёрт с ними, с агентами – про них всё более или менее понятно, но этот русский что здесь забыл? И вообще, с какой стати ему было наблюдать за мной? Да и как? Вероятно, он всё это долго планировал, прежде чем прийти сюда. Какого чёрта! Всем от меня что-то нужно! Никогда я ещё не пользовался такой популярностью! Так. Снова. Разложим всё по порядку. Первое – более года назад я отошёл от дел и затерялся. А, зная себя, могу предположить, что затерялся я очень неплохо, качественно. И тут вдруг месяц назад по неизвестной, но, вероятно, из ряда вон выходящей причине я подорвался в Нью-Йорк, чтобы повидаться со Стивом. Чёрт! Насколько всё было бы проще, если бы я хоть что-то мог вспомнить!.. Уж не знаю, о чём мы говорили со Стивом, но от него я получил сведения о шестерых жительницах Хитерфилда, после чего и отправился в этот город. А затем Стив погибает при весьма странных обстоятельствах. Вряд ли это случайно. А вот что я делал в этом городишке – большой вопрос не только для меня. Но что ещё более странно – побывав там, я потерял память, а осознал себя уже в полицейской машине на пути в эту гостеприимную тюрьму.  Медина и Мактинен очень интересовались моей деятельностью в Хитерфилде…и делали это настолько настойчиво, что у меня сложилось впечатление о связи агентов с этим городом.
А потом появился этот странный русский со своим не менее странным предложением о взаимовыгодном сотрудничестве. Его мотивы мне пока совершенно непонятны, так как верить на слово я не привык, хотя и стоит принять во внимание его версию. Но самое интересное – уверенность русского в том, что он способен помочь мне вернуть память. Каким же образом он намерен это сделать, если даже сеанс регрессивного гипноза, проведённый во второй день моего пребывания здесь, ничего не дал? Да и о том, что ему, собственно, от меня нужно, ничего толком не сказал – только туману напустил, хотя и дал понять, что это связано с моей работой в качестве наёмника… И я, как последний дурак, согласился подставить свою шею под удар, который ещё не известно когда, и где ожидать! Не думал, что мне настолько сильно дорога моя память… Но почему он сказал, что потенциальному противнику уже должно быть известно о нашем с ним договоре? Как они могли узнать об этом? Никто не мог нас слышать… если только помещение не прослушивалось. Но это было бы верхом наглости – поставить жучки здесь. Однако, этот вариант тоже заставляет серьёзно задуматься о возможностях противника. И в какой-то степени это объясняет, почему Игорь отвечал на мои вопросы так туманно и витиевато… Но, чёрт возьми, всё это слишком просто и банально – я нутром чую, что русский имел в виду нечто иное, говоря об осведомлённости противоборствующей стороны. Знать бы только что. И опять же – стоит ли верить всему, что говорит этот русский? Пожалуй, всё же, нет… Однако, мне не следует расслабляться – вряд ли он шутил, говоря о том, что моя жизнь находится в опасности. Что ж, по крайней мере, буду предельно внимателен и готов к бою.
Между тем, Солнце уже давно перестало жарить мою камеру слепящими лучами, и клонилось к закату. Я вздохнул глубоко и с облегчением – теперь, по крайней мере, не было видно пыли и чисто психологически дышать стало легче. Я сел на кровать, исторгнувшую из себя оглушительный скрип. Прошло уже гораздо больше тех трёх часов, в течение которых русский обещал уладить мои проблемы с законом. Это к вопросу о доверии – я был готов к такому повороту событий. И вместе с тем, мне Игорь не показался шутником… И тут, наконец-то, оконце в двери моей камеры с лязгом отъехало в сторону, и из образовавшегося отверстия на меня уже в который раз за день зыркнули угрюмые глаза охранника, утром конвоировавшего меня на допрос. Затем оконце также резко и внезапно захлопнулось, и я услышал скрежет ключа в замочной скважине. Смутное подозрение завладело моим сознанием – охранник ничего не сказал. Да и выражение его глаз было каким-то…сонным. Я всегда доверял предчувствию, и поэтому решил обезопасить себя. На всякий случай. Тем более, учитывая разговор с Игорем. Я моментально встал в угол рядом с дверью так, чтобы, открываясь – а открывалась она вовнутрь – дверь закрыла меня. И когда через мгновение дверь открылась, я понял, что был чертовски прав – охранник вошёл в камеру, держа наготове пистолет! Медлить было нельзя – я тотчас метнулся из своего ненадёжного укрытия к охраннику и рубанул его ребром ладони по шее – тот мешком рухнул на пол, выронив пистолет, который закатился под кровать. Но это оказалось лишь началом – внезапно я ощутил, как все мои мышцы онемели! По телу прошла волна холода, будто я оказался в морозильной камере, и внезапно почувствовал, что не могу даже моргнуть, уже не говоря о том, чтобы пошевелиться! Все мысли вдруг почему-то стали вялыми, разум затуманился. Я будто стал погружаться в дрёму, и с каждой секундой это ощущение становилось всё сильнее. И тут чудовищной силы судорога свела все мышцы тела, вернув меня к реальности – моё тело начало жить своей жизнью, словно и не я им управлял, а кто-то другой! Вновь судорога – и моя нога сделала резкий шаг к кровати. Невыносимая боль – едва не потерял сознание – и я против собственной воли нагибаюсь, и трясущимися пальцами правой руки хватаю пистолет под кроватью. Взор застилает кровавый туман с рисунком каппиляров, а постоянные вспышки невероятной боли терзают моё сознание и волю, норовят вышвырнуть их в пучины забвения и безпамятства. И всё же, превозмогая всё это, я каким-то чудом, в промежутках между вспышками чудовищной, выворачивающей наизнанку боли, сумел различить тёмный силуэт в дверном проёме. А между тем, моя правая рука, сводимая особенно сильными судорогами, медленно, но верно подносила пистолет к виску. И тут мой разум буквально взорвала накапливавшаяся всё это время небывалой силы ярость! Она была настолько сильна, что, казалось, растворяет мою душу, сжигает сознание и испепеляет тело, а я превращаюсь в чистейшее пламя! И только одна мысль – бороться и убить!!! Всю ярость я направил в правую руку – она стала неистово трястись, будто в припадке эпилепсии или болезни Паркинсона, но, миллиметр за миллиметром я отводил её в сторону от своего виска! И вновь чудовищная, неописуемая боль пронзила моё тело, но ярость не позволила мне отвлечься на это – всё моё внимание, вся моя воля, все мысли были подчинены лишь одной цели – вернуть контроль над своим телом себе!!! И ярость, клокотавшая во мне, наконец, прорвала все барьеры и неудержимым, сметающим всё потоком хлынула вовне! Последнее, что я услышал, перед тем, как отправиться в забытье – чей-то удивлённый и отчаянный предсмертный крик где-то вдалеке, за многие сотни миль от меня. А затем наступила тьма…

Странный гул раздавался в костях черепа, эхом отзываясь в барабанных перепонках. Тьма была настолько непередаваемо объёмной, непроницаемой и всепоглощающей, что я даже грешным делом подумал: «Уж не ослеп ли я?» Но самое странное – я не чувствовал своего тела. И сразу возник вопрос: «А почему я решил, что у меня должно быть тело?». «Интересно, где это я?» - следующее, что пришло мне в голову. Впрочем, не известно, куда эта мысль пришла, ведь у меня вообще не было тела!  «Как я здесь оказался?» - вновь задал я вопрос пустоте и, естественно, не дождался ответа. Между тем, обстановка неуловимо изменилась – кажется, краем сознания я заметил какой-то просвет во тьме. «Что бы это могло быть? В любом случае, лучше проверить», - решил я, и моментально столкнулся с проблемой – я не знал, как перемещаться в этом странном мире тьмы. А поскольку я не смог придумать ничего лучше, то представил себе, что перемещаюсь в нужном мне направлении. И – о чудо! – я действительно начал лететь в нужную мне сторону! Однако, проходили секунды, минуты складывались в часы, годы, но никакого намёка на просвет не было. Я не видел ничего, что могло бы мне помочь. «Хотя нет! Что это?» - я устремил свой взор к мелькнувшей вдалеке вспышке. Это не обман зрения! И я метнулся в ту сторону. Теперь это была уже не точка – световое пятно, быстро увеличивающееся в размерах. Оно было ослепительно ярким, но я упорно летел вперёд, невзирая на внезапно возникшую боль и странные, но вместе с тем знакомые ощущения. И вот, наконец, свет полностью поглотил меня…

- А-а-а, очнулся, - услышал я далёкий сильно приглушённый голос. - Давай-ка поднимайся. Хватит разлёживаться, - мгновением позже нечто необычайно холодное и мокрое обрушилось на мою голову с характерным всплеском. Я тут же издал протестующий нечленораздельный звук и с трудом разлепил глаза – ощущения, которыми всё это сопровождалось, навевали нехорошие ассоциации с продолжительной бурной пьянкой и её последствиями. Оказалось, что я лежал на спине. Об этом можно было судить не только по ощущениям, но и по тому, что мой взгляд моментально упёрся в потолок, кое-как заклеенный обоями. Откуда-то с улицы доносились звуки городской жизни – шум проезжающих или тормозящих машин, голоса людей.
- Ну, что, мистер Грей, как отдыхалось? – произнёс смутно знакомый голос, полный сарказма. Я медленно повернул голову вправо, что отозвалось волной крайне неприятных ощущений – прямо напротив дивана, где располагался я, стоял не кто иной, как Игорь! Он как-то хитро, даже злорадно улыбался, держа в руках полупустую бутылку с водой. – Ладно-ладно, можете не вставать – это я так пошутил. Вам ещё нужно прийти в себя.
- Вода была лишней, - хриплым шёпотом проговорил я, осознавая, что голосовые связки и мышцы речевого аппарата слушаются меня крайне неохотно. К тому же оказалось, что я всё ещё в тюремной робе!
- В вашем случае – нет. Не лишней, - произнёс юноша, садясь в кресло в правом углу комнаты. Собственно в комнате и мебели-то было всего ничего – диван, на котором возлежала моя не вполне царственная особа, то самое кресло, обшарпанный шкаф, стол и плинтуса. А телевизор оказался единственным бытовым прибором, почтившим своим присутствием сию область квартиры. В окне за спиной Игоря я различил очертания домов – похоже, это был какой-то город. На улице было светло – наверное, что-то около полудня.
- Какого чёрта вообще произошло? – спросил я, и мне показалось, что голос мой прозвучал чуть более уверенно.
- И как прикажете отвечать на ваш вопрос? – лениво осведомился Игорь, перебрасывая бутылку с водой из одной руки в другую. – К чему он относиться? Ко всей ситуации в целом? К моей задержке? Или же конкретно к тому, что произошло с вами два дня назад?
- Два дня!? – я не сумел сдержать свой изумлённый возглас – ведь по моим, хотя и субъективным ощущениям прошло всего несколько часов.
- Да, мистер Грей, - похоже, ему понравился эффект, произведённый на меня этим сообщением. - Вам крепко досталось… впрочем, вы сами знатно надавали по сусалам вашему несостоявшемуся убийце. В результате вы, пусть и непостижимым образом, остались живы, а он отправился к праотцам. Признаться честно – даже я не ожидал от вас такого, - тут Игорь посерьёзнел. – Это вызывает уважение.
- Что-то я всё ещё не пойму, о чём вы говорите, - с показным сомнением произнёс я, всё же догадываясь. – На убийство это было мало похоже. По крайней мере, на обычное… если только вы не считаете убийцей охранника. Но вряд ли вы имели в виду это, скорее вы говорили о том, что моё тело тогда восстало против меня. Как вы, чёрт вас дери, объясните это!? – прохрипел я, пытаясь говорить громче.
- Не горячитесь, мистер Грей, - Игорь поднял руки. – Хотите объяснений? Ну, так получите и распишитесь. За вами приходил не обычный наёмник. Это был человек, состоящий в некоей организации, о которой будет сказано позже. Хотя – нет. Сейчас. Мистер Грей, что вам известно о группе людей, именующих себя «Вершителями»? – парень буквально выстрелил в меня взглядом.
- Вас интересует фольклор? – переспросил я, криво усмехнувшись. Мне действительно было кое-что известно о «Вершителях». Не более чем обрывки легенд, ходившие среди наёмников, как мне показалось – на протяжении довольно длительного времени. Возможно даже веков. Я никогда не относился серьёзно к подобным вещам, поэтому и не обращал внимания на такие истории.
- Понятно, - с некоторым разочарованием произнёс русский. – В основе каждой легенды лежит реальное событие. В нашем же случае это утверждение верно как никогда…
- Постойте, вы хотите сказать…
- Именно это я и хочу сказать, мистер Грей. «Вершители» отнюдь не миф. Они так же реальны, как тёмная материя. По своей сути «Вершители» это те же наёмные убийцы-диверсанты-шпионы-чёрт-знает-кто-ещё. Вот только из вашего хм… фольклора вам должно быть известно, что люди это не совсем обычные. Туда принимают особо одарённых, готовых порвать со своей прошлой жизнью. Исчезнуть для мира навсегда. И когда я говорю об их одарённости, то имею в виду вовсе не интеллектуальные и творческие способности. Это скрытые резервы психики.
- Экстрасенсы, что ли? – скептически осведомился я, не веря ни единому слову, сказанному собеседником. Впрочем, я уже начал сомневаться в правильности такой позиции.
- Не только. Грубо говоря, каждый в этой организации обладает экстраординарными способностями вроде телекинеза или телепатии…
- И вы думаете, я в это поверю? – я, всё-таки, дал волю своему скепсису. Тем не менее, изложенная Игорем концепция давала ответы на некоторые вопросы.
- А разве у вас есть выбор? – проникновенно осведомился парень.
- Ну, хорошо, допустим, - тут я предпринял титаническое усилие и сел на диване. Голова закружилась. – А тот, кто приходил по мою душу?
- Контроль разума, - пожал плечами Игорь. – С наведёнными шумами в нервных центрах. Именно из-за этого вас всё ещё, грубо говоря, «плющит» и «колбасит», - он усмехнулся. – Убийца пытался подчинить своей воле ваши нервную и мышечную системы. А вот вам каким-то образом в ходе борьбы за самого себя удалось сжечь разум нападавшего. Да ещё как! Вы бы видели, во что превратилась камера после вашего ментального удара! Кстати сказать – законники не придали огласке факт вашего побега – для них это значило бы натравить на вас ваших врагов, а вы для них слишком ценный клиент. Они рассчитывают найти вас сами в ближайшее время.
- Сжечь разум? Что-то я совсем ничего не понимаю, - ошарашено сказал я, пропустив остальную часть реплики мимо ушей – в том числе и про законников. Никогда я не верил ни во что подобное. И уж тем более никогда и подумать не мог, что сам обладаю какими-то «способностями». А теперь привычная картина мира начала стремительно меняться. Мои мыслительные процессы сейчас имели много общего с броуновским движением частиц.
- Для тех, кто в танке, поясняю – вашему убийце, известному, как Мануэль Гонсалес - без вести пропавший более пяти лет назад при странных обстоятельствах. Следствие по его делу зашло в тупик. Так вот, этому Гонсалесу был нанесён мощнейший ментальный удар, результатом чего явилось полное стирание всей информации в нейронных сетях его мозга. Проведя аналогию, можно сказать, что ему отформатировали жёсткий диск. И это сделали вы, мистер Грей, - на полном серьёзе сказал Игорь.
- То есть это я его убил?
- Не убили, но лиши его того, что делало его человеком, существом разумным. То, что от него осталось – лишь оболочка.
- Постойте-ка! Вы хотите сказать, что я всё-таки владею какой-то силой?
- Скорее да, чем нет, - кивнул русский. – Видите ли, обычный человек не смог бы оправиться после того, что произошло с вами, ведь перед своей психической смертью Гонсалес сумел внедрить вам команду на остановку сердца… Обычный человек даже не смог бы ему сопротивляться, хотя в экстремальных ситуациях и происходит мобилизация всех возможностей организма и психики. И вообще! Разве вам не казалось странным, что вы всегда предугадывали действия своих «целей»? Разве не задумывались над тем, почему у вас не срывалась ни одна операция, в отличие от ваших коллег? Ну, и, наконец, разве не казалось вам необычным, что вы предчувствуете опасность? Что, скажете – интуиция?
- Нет. Не казалось. И да – у меня хорошо развита интуиция. Такое объяснение меня устраивает, - резко ответил я, пытаясь встать с дивана и морщась от боли. – Странным мне здесь кажетесь только вы… 
- Хех, хорошо, что только странным, - Игорь неопределённо улыбнулся. Вообще этот русский всё сильнее раздражал меня своей манерой вести разговор. Собственно, вся ситуация имела мало приятного. Учитывая же тот факт, что я ещё ни на йоту не продвинулся в достижении моей цели, а мня уже пытались убить, я счёл, что дальше откладывать нельзя – пора было расставить точки над «i».
- Давайте ближе к делу – в чём именно я согласился вам помочь?
- Сущий пустяк, - пожал плечами Игорь. – Всего-то и надо – покончить с «Вершителями» раз и навсегда, - если бы я пил сейчас воду, то обязательно бы поперхнулся. Это же надо – говорить об этом настолько спокойно и даже полушутя! Учитывая даже то, что я знал о «Вершителях» лишь по слухам, было ясно, что с ними лучше никогда не связываться. Да и вообще вокруг этой, как теперь оказалось – реально существующей - организации было столько мистики, что многие мои коллеги по цеху считали, что лучше даже не вникать.
- Если всё так просто, как вы говорите, почему же сами не сделали этого? Зачем было просить меня о помощи? Тем более учитывая, что я еле справился с одним, вряд ли самым лучшим, агентом противника?
- Да, вы правы, мистер Грей… Не всё так просто, - с готовностью согласился русский, к моему, надо сказать, удивлению – мне казалось, что он любит придержать туза в рукаве до наиболее выгодного неожиданного момента. – Но прежде, чем объяснять что-то дальше, я расскажу вам одну историю – она содержит в себе ответ на вопрос, заданный вами ещё при нашей первой встрече – касательно того, кто я, собственно, такой.
- Неужели вы не русский? – саркастическая улыбка скользнула по моему лицу. – И вообще, мне бы хотелось обойтись без прелюдий…, - мне чертовски не нравилось, когда и без того мутную ситуацию делают ещё более расплывчатой и непонятной.
- Можно. Но тогда, вот так сразу вы мне не поверите, и решите вызвать санитаров.
- Вряд ли что-то измениться, даже если вы расскажете мне то, что хотели, - ядовито ответил я, намекая, что пора бы уже приступить непосредственно к объяснениям.
- Ну, как хотите… а я-то уж вознамерился открыть вам тайны мироздания, - с наигранной огорчённостью изрёк Игорь. – Буду краток. Итак, факт номер раз – я далеко не обычный человек, хотя был таковым некоторое время назад. Я на сто процентов реализовал, раскрыл свой скрытый потенциал – так называемые скрытые возможности психики, и теперь обладаю колоссальными возможностями оперирования реальностью, - тут я демонстративно хмыкнул, подразумевая «ага, конечно». – Факт второй, - невозмутимо продолжил русский, - в результате неких событий, о которых вам знать вовсе необязательно, на меня были возложены обязанности по противодействию распространению негативного потенциала, отрицательной энергии, если хотите, в этой области Фрактала Времён. Факт третий – «Вершители» изначально являлись мощнейшим источником негативного потенциала на этой планете. Это выражается в многочисленных убийствах, совершённых адептами организации, подрывной деятельности, распространении вредоносных идеологических концепций и многом другом. Причём зачастую от их рук гибли честные, ни в чём не виновные люди. Следуем далее – а далее у нас имеется противодействие научно-техническому прогрессу в некоторых областях и попытки воздействия на правительства многих стран. «Вершители» уже имеют своих людей в руководстве сильнейших держав мира – похоже, теперь они ступили на путь Иллюминатов, и лелеют планы по захвату власти в мире. Вобщем, сволочи они поганые, ввиду чего их и надо устранить. И факт последний, но не менее важный – для меня крайне важна конспирация – обо мне и моём вмешательстве не должен знать никто, ввиду чего я и обратился к вам, - закончил, наконец, Игорь.   
- Если вы так всесильны, почему не можете как-то незаметно, без шуму и пыли урегулировать это дело? – я с сомнением оглядел парня, наконец, сумев подняться с дивана. Я не поверил ни единому его слову. За исключением, пожалуй, того, что он сказал о «Вершителях».
- Видите ли, в действительности всё выглядит иначе, чем на самом деле, - «Нет! Он просто издевается!», - пронеслось у меня в мыслях. – Я не один. Таких, как я много, и у каждого свой сектор ответственности. Объединяют же нас идея, устремления, а также то – и это главное – что в своих действиях мы должны руководствоваться строго определёнными универсальными нормами справедливости, морали и этики…ну, ещё и то, что мы внешне и генетически неотличимы друг от друга, - тут русский криво усмехнулся.
- Стоп! – я поднял вверх руку. – Генетически неотличимы? Вы что – клоны?
- Нет. Квантовые двойники. По сути, мы реализуем альтернативные варианты жизни и развития одного и того же индивидуума, хотя все мы – разные люди с разными характерами, наборами личностных черт и тому подобного. Объяснить же сие явление вполне способна концепция ветвящейся вселенной, разработанная Хью Эвереттом. Можете почитать на досуге – весьма интересно, - пояснил Игорь.
- Параллельные миры? – сказать, что я был удивлён, значило бы существенно приуменьшить. С другой стороны, я не горел желанием верить русскому на слово. – Допустим… Вы тут говорили о морали и этике…
- И справедливости, - кивнул Игорь. – Не забудьте справедливость.
- Как угодно…, - пожал я плечами. – Я так понимаю, что вы по какой-то причине не разделяете эти принципы…
- Не то, чтобы не разделяю… Дело в том, что соблюдение сих принципов не всегда позволяет адекватно действовать в некоторых ситуациях. Конечно, мы не питаем иллюзий относительно возможности перевоспитания маньяков, убийц и прочего отребья…
- Тогда из-за чего вы тут со мной возитесь? Эфемерная конспирация? С трудом вериться, - эта искусственно создаваемая неизвестность здорово действовала мне на нервы.
- Да потому, что многие мои…коллеги поступают, как мне кажется, чересчур либерально – либо сдают отъявленных преступников властям (что, к счастью, происходит крайне редко), либо же стирают им память и, что называется, дают  второй шанс… Кому, спрашивается? Убийцам? Педофилам? Ублюдкам, заманивающим женщин в рабство? Они не достойны этого! Поймите меня правильно – я не имею ничего против общепринятых норм морали, этики и тому подобного. Однако ведь у каждого человека, и у нас в том числе, есть личные представления об этих категориях, их содержании и границах. В своих же действиях я руководствуюсь двумя принципами: «нелюди жить не должны», и «любое наказание всегда должно соответствовать преступлению». Эти же принципы в своё время разделял и тот, кто всех нас нашёл и объединил, тот, кого ещё называли когда-то Странником. Но он не видит всей картины в целом, поэтому не предпринимает масштабных действий – только точечные удары. А ведь после исчезновения Равновесия хаос лишь набирает силу. И в скором времени это уже нельзя будет остановить.
- А вы предлагаете вырезать на корню, как вы выразились, всё «отребье»? – спросил я, переваривая всё услышанное – с каждой минутой всё интереснее и интереснее. Вот теперь оказывается, что человек, с которым я тут беседую, лишь мелкая сошка в какой-то организации. И со стороны теперь всё выглядит всего лишь как вражда двух группировок за раздел сфер влияния. Даже обидно как-то.
- Не совсем так. Я лишь предлагаю следовать принципу абсолютной справедливости. На мой взгляд, это единственный выход из сложившейся ситуации, - покачал головой Игорь, отхлебнув воды из бутылки.
- А почему, в таком случае, было бы не обсудить это ваше предложение с …как вы его назвали? Со странником? – спросил я – этот вариант действий мне казался более продуктивным. – И почему вы хотите, чтобы эту работу обязательно выполнил я?
- Думаете, я не пытался с ним говорить? – с оттенком горечи произнес русский. – Но он столь же принципиален, как и я. Но теперь-то он придерживается иных принципов… А что касается нашей сделки – если я лично возьмусь за такое дело без санкции, то мои же собственные коллеги начнут за мной охоту. И не только они одни. К сожалению, так всегда бывает, если идёшь против правил, пусть и не всегда верных. Всегда найдутся адепты, готовые отстаивать свои правила и веру, невзирая на то, что это лишь заблуждения, уводящие их от истины.
- Ладно, - махнул я рукой. – Но как со всем этим стыкуются «Вершители»? Как по мне – идея уничтожить их сильно смахивает как раз на локальную операцию, против которых вы выступаете.
- А это потому, что вы в данный момент не зрите в корень, мистер Грей. Эту организацию, по сути уже можно отождествить с тем самым полумифическим тайным правительством или вернее – с его карательным органом. Это наиболее опасная преступная организация на планете. И не только потому, что каждый её член обладает сверхспособностями. В их распоряжении колоссальные финансовые, информационные и научные возможности. Однако используются они отнюдь не для блага общества, хотя рядовые исполнители как раз думают совсем наоборот. Это один из столпов преступного мира, ствол, я бы сказал. «Аль Каиде» до «Вершителей», что обезьяне до постижения общей теории поля. Смекаете, к чему я веду?
- Если «Вершители» будут уничтожены, это нанесёт существенный моральный и экономический урон всему преступному миру планеты, дезорганизует его, - и действительно – картина, которую мне рисовало воображение, была впечатляющей. – Однако, не кажется ли вам, что в итоге вы получите вместо стабильности полный хаос и кровавую войну всех против всех?
- Верно мыслите, мистер Грей. Что же касается войны «всех против всех», то на этот счёт у меня тоже есть план. Но вас он уже не касается. Скажу лишь, что всё обернётся гораздо лучше, чем вы можете представить. И в конечном итоге это позволит существенно снизить концентрацию отрицательной энергии в этом мире.
- Невзирая на то, что я не поверил почти ни одному вашему слову, я не отказываюсь от своего, - помедлив, сказал я. Мне было неприятно это говорить, но я дал ему слово. Однако сомнения относительно «платёжеспособности» и более того – психической адекватности моего работодателя теперь не покидали меня. Верить всему, что он сказал, я не мог. Просто с точки зрения здравого смысла. Однако, он, судя по всему, верил в то, что мне говорил, и был очень убедителен.  – Как, по-вашему, я смогу это провернуть? – я с сомнением посмотрел на этого в высшей степени странного человека. Каждому дураку известно, что сражаться с организацией в одиночку, а тем более с такой, как «Вершители» - дело для самоубийцы…или Супермена. Первым я быть не хотел. Вторым – не мог. Впрочем, если меня и можно было сравнить с Суперменом, то в этом случае у меня на шее висел большой кусок криптонита.
- Вот, наконец-то, вопрос действительно по существу, - довольно произнёс Игорь, вставая с кресла. – Я буду вам помогать… Но буду делать это так, что о моём участии никто из моих собратьев не сможет узнать или догадаться.
- Чёрт с вами, поступайте как знаете, - махнул я рукой. – Меня интересует другое – чем мне сражаться? Ножичком перочинным, что ли? Мне нужно нечто посерьёзнее.
- О местонахождении амуниции я вам сообщу непосредственно перед началом активных действий, - ответил Игорь, подходя к окну и внимательно вглядываясь в него.
- И ещё одно – где мы, собственно, находимся? – самое странное, что за время беседы я ни разу об этом не задумался.
- О-о-о… эту квартиру я снимаю, - русский повернулся и посмотрел мне в глаза. – А что касается города, то с ним вас связывает очень многое. Особенно это касается той части вашего прошлого, которая сейчас покрыта мраком забвения. Это Хитерфилд, мистер Грей, - мерзкая улыбочка скользнула по его лицу. – Именно здесь по странному стечению обстоятельств и располагается штаб «Вершителей»… А впрочем, город этот таит и иные секреты, - русский снова улыбнулся, глядя, как я медленно опускаюсь на диван. Этот удар действительно добил меня. Столько раз за день я ещё не удивлялся, хотя много повидал за свою жизнь. – А сейчас, мистер Грей, я вынужден удалиться – дела не ждут. Между тем, вам есть над чем поразмыслить… И да, кстати – чувствуйте себя как дома. Можете даже холодильником воспользоваться, - и, произнеся эти слова, Игорь исчез в световой вспышке! А я ещё некоторое время тупо смотрел на то место, где только что стоял мой собеседник. Чувство удивления уже перешло в хроническую форму, а в голове моей хаотично роились мысли…

Было не легко принять за чистую монету всё то, что я сегодня узнал. По многим причинам – начиная от очевидной фантастичности и несоответствия с реальностью, и заканчивая моим недоверием к этому русскому. Однако его эффектное исчезновение существенно поколебало моё неверие. Теперь мне было совершенно непонятно, что же такое реальный мир. Ведь с самого детства нам твердят – «это невозможно, то невозможно». И тут на тебе! И мир сразу становится не таким простым и понятным, как прежде. С другой стороны, он теперь стал интересней…
Этот русский считает, что у меня есть какие-то экстраординарные способности. Уж не знаю, с чего он это взял. Никогда я не замечал за собой чего-то неординарного. Но теперь я не исключаю такую возможность, - размышляя, я одновременно бродил по квартире Игоря, осматривая её. Квартира оказалась однокомнатной. Помимо единственной жилой комнаты здесь, что вполне естественно, были предусмотрены кухня, ванная и туалет. «Но ведь неспроста он заговорил об этих моих способностях. Возможно, по его мнению, это окажется весьма кстати при выполнении этой «работы»… Вряд ли здесь всё так просто. Да и разве может быть прост человек, который способен вот так запросто исчезнуть вопреки всем известным законам физики? Он наверняка сделал это специально, чтобы я поверил его словам…Чёрт побери! В очередной раз себя спрашиваю - во что я ввязался?!? Пару дней назад всё было куда проще и понятнее, да и привычная картина мира не трещала по швам! А теперь я становлюсь похожим на параноика… А «Вершители»? Я о них почти ничего не знаю. За исключением того, что мне рассказал этот русский. А он у меня всё же не вызывает особого доверия. Было бы неплохо как-то проверить его информацию, но вот как это сделать? Да и эти его филосфско-психоаналитические экзерсисы меня несколько настораживают. С другой стороны «Вершителей» вряд ли можно назвать оплотом добродетели, и они, вполне возможно, заслуживают уничтожения. Но в этом нет уверенности. Какого чёрта! Я ни в чём уже не уверен! Но вот ведь пройдоха! Он остался верен себе – сказал и много и мало одновременно. Идеалист, разделяющий весьма специфические идеи. Не скрою – в чём-то я с ним согласен. Я всегда выполнял заказы только на преступников и никогда не убивал невиновных. Но такие люди, как Игорь, очень опасны, упорствуя в доказательстве истинности своей веры. Однако сам он себя к ним не относит, хотя все остальные его собратья, по его мнению, страдают сим недугом… а ведь он, похоже, близок к фанатизму. И в этом случае он опасен в особенности – учитывая его возможности. Но ввиду того, что он мне рассказал, и того, КАК он мне это рассказал, складывается впечатление, что врать ему просто незачем. И мне всё ещё нужна моя память! Всё же я буду держать ухо востро… Хоть и не знаю пока, что смогу сделать в случае чего», - решил я.
А между тем за эти два дня у меня во рту не было и маковой росинки – наконец я ощутил, что мой желудок требует к себе немедленного внимания, очень настойчиво и сильно напоминая, что режим питания нарушать нельзя. И как назло пока я добирался до холодильника, мне вспомнилось, как я где-то читал, что великие мастера кун-фу способны месяцами жить, выпив лишь одну маковую росинку и используя энергию вселенной… Желудок на это предательски заурчал, вынуждая меня схватить из холодильника первое, что попалось под руку. А под руку мне попалось: начатый батон колбасы, надкусанный сразу в трёх местах, хлеб, что меня немного озадачило, и свежий голландский сыр. Немудрено, что ничего, кроме пары бутербродов из этого я приготовить не смог.
Употребив по назначению «кулинарные шедевры», приготовленные собственноручно и запив всё это водой, бутылка с которой нашлась в том же холодильнике - ни чая, ни кофе я нигде не нашёл - я, наконец, почувствовал себя человеком. Теперь можно было бы и отвлечься. К моему неприятному удивлению телевизор оказался сломан, но его вполне мог заменить старенький радиоприёмник, который почему-то обнаружился в шкафу. Вскоре приёмник приступил к выполнению своих профессиональных обязанностей под моим чутким руководством. В первую очередь меня интересовали новости – я ведь был практически оторван от реальности на протяжении месяца в своей одиночной камере. Из новостей я быстро узнал о том, что позавчера, согласно заверениям наших СМИ, Россия вторглась в небольшое соседнее государство – Грузию. Однако я прекрасно знал, как обстояли дела в том регионе – при моей «профессии» это необходимо – Грузия постоянно проводила провокации на грани фола, чтобы дискредитировать Россию и её миротворцев с целью их вывода из Южной Осетии и Абхазии в надежде затем силой включить эти территории в состав грузинского государства. И ещё я прекрасно понимал, что Россия никогда бы не начала военные действия первой, следовательно, виновник торжества – Грузия, а вернее её марионеточное правительство, нитки от которого тянулись в Вашингтон. И мне было неприятно, когда в СМИ всё выворачивали с ног на голову.
И вот так, слушая радио развалившись в вальяжной позе в кресле и размышляя над глобальными геополитическими проблемами, я и не заметил, как по прошествии двух часов в квартире, вдруг, откуда ни возьмись, объявился её хозяин.
- Кхм… просвещаетесь? – безстрастно поинтересовался Игорь, появляясь буквально из воздуха.
- Да, - сухо ответил я, не без сожаления понимая, что пришёл конец моему отдыху.