Глава 12.
Стена
Тьма никогда не отступит,
Пока есть сомнение в наших сердцах.
Мы блуждаем впотьмах.
(Эпидемия. Океан пустоты)
- Я рад, что тебе понравился букет, - сказал Фобос Лориэн ночью. – Почему не зашла сама?
- Ты был занят.
- Забудь об этом. Заходи тогда, когда захочешь. Мои слуги подождут.
- Вдруг дело срочное, а я заявлюсь с какой-нибудь ерундой.
- То, что волнует тебя, - не ерунда. От тебя я сам узнаю много нового. Например, я никогда не обращал внимания на цветы на том витраже. А они действительно прекрасны.
- А что можно еще там увидеть, кроме роз?
- Можно многое увидеть, если знать, - с горечью ответил князь. – Но не будем об этом.
- Почему? Это знание секретно?
- Уже поздно. Пора спать.
***
Утром Лориэн вспомнила вчерашний разговор. И вспомнила то внезапную горечь, появившуюся в голосе князя. За последний месяц, который они провели вместе, она стала относиться к мужу по-другому. Сперва она откровенно его боялась, потом страх исчез. А что осталось? Она никогда не ненавидела князя, как Калеб или другие повстанцы. Наверное, осталось что-то спокойное и ровное. Примерно так же она относилась и ко всем остальным.
Но Фобос был для Лориэн загадкой, закрытой книгой с обложкой в мелкую сетку, сквозь которую смутно проглядывали намеки на отдельные страницы его жизни. Девушка уже поняла, что он замкнут, безусловно, очень умен и в чем-то безумно талантлив. И что он глубоко несчастлив. Лориэн мечтала его понять, но спросить прямо она не решалась.
Она гуляла в саду, когда случайно встретила лорда Седрика. Они поздоровались, и сановник уже собирался идти дальше, но Лориэн решила рискнуть.
- Лорд Седрик, Вы не слишком заняты? Я бы хотела поговорить с Вами.
- Миледи, я полностью к Вашим услугам, - почтительно поклонился ей змееоборотень.
- Скажите, что такого необычного в том витраже в гостиной князя?
- Ничего особенного, просто он очень старый.
- Князь сказал мне, что всегда видел на витраже не розы. Как это можно понимать?
Лорд вздохнул.
- Князь ненавидит эти витражи. Раньше ими был украшен весь замок, и на картинах были не только розы, а еще и тюльпаны, лилии, фиалки. Князь приказал выбить из все. Тот, что в гостиной, остался по недосмотру.
- Почему он их так ненавидит?
- Миледи, разрешите, я скажу Вам откровенно. Не спрашивайте меня о жизни князя. Я всего лишь его приближенный и вынужден молчать обо всем, что мне известно, иначе господин разгневается.
- Лорд Седрик, я должна знать.
- Миледи, спросите у него сами.
- Мы практически чужие люди. Неужели Вы думаете…
- Миледи, Вы недооцениваете себя. А вот не помню, чтобы господин когда-то кому-то дарил цветы. Мне кажется, Вы ему нравитесь. Поэтому попробуйте. Вам он расскажет. И никогда более не сомневайтесь в себе.
***
- Княгиня сегодня расспрашивала меня о Вас, господин, - доложил лорд Седрик Фобосу, когда явился к нему с докладом.
- Что? Я надеюсь, ты держал язык за зубами?
- Я знал, что Вы хотели этого, господин. Да и мои силы не настолько велики, чтобы лезть к Вам в душу.
- Ты считаешь, что есть куда лезть? – саркастически усмехнулся князь.
- Простите за дерзость, господин. Я считаю, что миледи Лориэн имеет право знать о Вас хотя бы что-то хорошее.
- Придет время, узнает.
- Как узнает? Вы же не можете начать делать добрые дела. Это и звучит глупо, и Вам уже так не свойственно, что Вы вряд ли сумеете.
- Ты хочешь, чтобы она меня жалела? Никогда этого не будет.
- Я хочу, чтобы он Вас понимала. И она этого хочет. И Вы сами этого хотите. Ваши желания полностью совпадают, но из-за Вашего страха показаться каким-то не таким вы оба обречены оставаться в темноте неведения.
- Тебя бы в философы, Седрик. Или в психоаналитики. Мне ни тот, ни другой не нужны. Так что выбирай: можешь катиться на все четыре стороны и продолжать в том же духе или заткнуться и заняться, наконец, делом.
- Я умолкаю и еще раз прошу у Вас прощения за дерзость, господин. Я же о Вас беспокоюсь.
- А ты не беспокойся.
***
Вечером Лориэн, решившись, зашла в кабинет мужа.
- Как прошел твой день? – спросил у нее князь. Он уже закончил работу и теперь наблюдал в окно за вечерними копошениями города.
- Как всегда, впрочем, я ждала нашей встречи сегодня.
- Почему же?
- Ты обещал мне рассказать, что еще можно увидеть на старом витраже, кроме цветов.
- Тебя еще занимает эта ерунда?
- Это не ерунда, Фобос, - она впервые назвала его по имени. – И ты знаешь это. Ты пообещал мне объяснить, так сделай это сейчас.
Князь готовился к этому разговору заранее. И заранее готовился очень мягко, но твердо Лориэн отказать. Причем так, чтобы она ни в коем случае не обиделась, а решила, что так и должно быть. Но внезапно он сорвался.
- Запомни, милая. Я ничего тебе не должен. Я сболтнул тебе лишнего, извини. Но никогда, ты слышишь меня, никогда не требуй от меня объяснений и ответов, которые я давать не хочу. Давай на этом закончим и больше никогда к этому не вернемся.
Фобос подумал, что она испугается. Но испугался он сам. Лицо Лориэн мгновенно стало чужим, суровым и строгим. Она грозно свела брови и крепко сжала губы, и так пронзительно на него посмотрела, что князю стало нехорошо.
- Пускай, молчи. Я раскрыла тебе душу, а ты…
Она ушла, громко хлопнув дверью. Фобос без сил опустился в кресло. Чужое лицо Лориэн стояло перед глазами. Он вспомнил те дни, что они провели вместе, и как на самом деле ему было хорошо. Теперь все это, скорее всего, в прошлом. Князь подумал, что некоторые люди, наверное, не созданы для счастья.
Князь рассмеялся. Чего уж на зеркало пенять, коли лицом не вышел. И зачем он это сделал? Седрик прав, во всем он виноват сам.
***
Покои княгини находились на верхних этажах, так что Фобосу пришлось достаточно долго подниматься. За это время он успел десять раз передумать и десять раз обвинить себя в трусости.
Дверь была закрыта. Он постучал, Лориэн открыла. С минуту они молча смотрели дуг на друга.
- Впусти меня. Я все тебе расскажу.
Она молча пропустила его в комнату. Князь занял привычное место у окна, стараясь избегать ее взгляда.
Лориэн остановилась у кровати. Она явно была обижена.
Фобос выдохнул и начал свой рассказ.

Глава 13.
История Фобоса.
Мы кошмар и мука твоего детства!
Против нас бессильны все твои заклятья,
Мы твои страхи, мы твоя память,
Мы твоя мука, мы твоя память!
(Фрагмент сцены «Кошмары» из мюзикла «Последнее испытание»)

Королева Вейра ждала ребенка. Это было воистину замечательное событие: королева и ее муж были женаты уже несколько лет, а детей у них до сих пор не было. Правительница не спала ночами, думая, что будет, если дочь у них так и не родится.
Роды прошли легко. Королева почти не почувствовала боли, ребенок шел правильно и быстро. После шлепка повитухи малыш закричал громко и звонко. Вейра улыбнулась.
-  Какая умница! – воскликнула она и протянула руки.
Повитуха бережно поднесла к ней ребенка.
- Он такой красивый, госпожа! – проговорила лекарка.
Королева опустила руки и отстранила женщину.
- Ты сказала «он»?
- Да, Ваше Величество. У Вас родился очень милый мальчик.
Лицо Вейры изменилось. Радость и умиротворение сменило разочарование.
- Унеси его. Я устала и хочу спать.
- Вы не дадите ребенку имя? – спросила у нее повитуха, забирая младенца.
- Придумай сама. Мне это неинтересно, - ответила королева и отвернулась от нее.
***
Принц рос круглым сиротой. Мать не хотела его видеть: она жила в своем мире, куда не допускала сына никогда. Принц-консорт, ее супруг, окунулся с головой в проблемы армии и все время был в разъездах.
Почти сразу после рождения королева отослала младенца с кормилицей и полным штатом прислуги в далекий загородный замок и строго-настрого приказала никогда не появляться в столице. Двор постарался побыстрее забыть про неудачную беременность королевы. Новые сановники уже вообще не знали,  что у Вейры был ребенок.
Шли годы. Королева старела, но дочери у нее так и не было. Она ругалась на мужа, грозила ему разводом. На что принц-консорт с издевкой отвечал, что разведенную правительницу народ не потерпит, а у его любовниц получаются прекрасные дети.
Когда принцу исполнилось четырнадцать, он наконец добился ответа на вопрос о родителях. Замявшись, один из них рассказал ему про решение королевы отдалить его от двора. И прибавил:
- Ее Величество сочла, что Вам будет вреден городской воздух.
- Он более не вреден мне, -  заявил мальчик. – Я хочу увидеться с ними.
Его отговаривали долго. Преподаватель высшей магии, величайший авторитет для принца, прямо запретил поездку, пообещав заклясть его в случае неповиновения. Но никто из них не объяснял причин нежелательности появления принца при дворе по существу, тем самым еще больше распаляя мальчика. Для вида он покорился наставникам.
Ночью, взяв с собой только слугу-сверстника, принц отправился в столицу. Город поразил его своей яркостью и праздничностью. Он был похож на пряничный домик, украшенный марципанами и глазурью. Он был живее и бодрее, чем сонный городишко, где принц жил все это время.
И, конечно, дворец потрясал. Золотоглавые башенки, увитые дивной растительностью, водопады, создававшие эффект постоянной радуги, пение птиц над всем этим великолепием. Принц невольно заулыбался.
- И они хотели скрыть это чудо от меня? – весело сказал он своему слуге. – Я больше не желаю киснуть в той дыре. Вот поговорю с родителями и переселюсь сюда.
Пускать их во дворец долго не хотели, даже много раз продемонстрированное принцем кольцо с черной розой – символом королевской фамилии – не сыграло должной роли. Наконец, когда начальник стражи решил, что мальчишка с эсканорским профилем все же не врет, к тому же, где-то он слышал о сыне королевы. Их все пропустили.
Внутри дворец был еще великолепнее, чем снаружи. Темных или холодных цветов в его отделке не использовалось вообще. Кругом было расписное стекло – причудливые цветы и травы, животные, батальные сцены, сцены охоты, балы и дамы. Всюду были нарядные придворные: пышно, даже вычурно одетые мужчины, фрейлины в откровенных платьях. Никто не обращал на мальчиков никакого внимания. Принца это даже несколько задело.
Наконец они добрались до тронного зала. Там было куда оживленнее, чем в коридорах и промежуточных залах. Все вокруг шептались и смеялись, жужжа, как пчелы.
На возвышении, на резном троне, сидела королева. Принц не видел ее лица, так как она с нежностью склонилась над каким-то свертком, который держала в руках. Ее обступили служанки в кристально-белых передниках и чепцах, с умилением смотревшие на правительницу. На соседнем кресле, пониже и попроще, сидел весьма мужественный, хотя и порядком состарившийся мужчина. Женская возня рядом, казалось, ни капли его не интересовала. Принц заметил стоявшую рядом с ним молодую девушку и то, как они незаметно взялись за руки.
Подойдя поближе к трону, для чего пришлось изрядно потолкаться, мальчик услышал слова одной из придворных дам: «Не правда ли, у Ее Величества чудесное дитя? У нас будет премилая королева!» Тут принц разглядел, что сверток на самом деле был младенцем. Это даже обрадовало его. Королева по-прежнему не сводила глаз с дочери.
- Мама! – окликнул ее мальчик. – Здравствуй!
В зале разом стих весь гул. Даже принц-консорт отвлекся от своей возлюбленной. Королева подняла голову.
Принцу она показалась старухой. Сморщенной, морщинистой и очень недоброй. В ее глазах не было ничего, кроме злости. Богатый, расшитый золотом наряд только подчеркивал ее дряхлость. Она долго изучала лицо принца, словно ища опровержение очевидному родству, а потом отчеканила:
- Никогда не смей так обращаться ко мне. Я – королева. Те, кто нарушил мой приказ, ответят за это. Ты немедленно покинешь город и больше никогда сюда не вернешься. Я оставлю тебе тот замок, но больше можешь не вспоминать о своем происхождении. Мне жаль, что мы виделись, и жаль, что я произвела тебя на свет.
И, будто ничего и не было, Вейра снова начала играть с дочкой.
Зал снова наполнился гулом. У принца вдруг бесконечно разболелась голова. Он бросился бежать прочь. По пути его преследовали искаженные и извращенные персонажи стеклянных картин, почему-то все с дряхлым и смеющимся лицом королевы. В какой-то момент он выбился из сил и остановился. Вселенная вернулась на место. Перед ним был всего лишь витраж с прекрасными, изысканными лилиями с изящными стеблями. Принц уставился на него и не мог отвести глаз. За этой красотой он вдруг увидел извивающихся змей, в чем-то красивых, манящих и безумно смертоносных. Их шипение, как голоса тех придворных, снова раздалось в его голове. Мальчик задохнулся от ненависти. Направленным потоком магии он разбил витраж. Когда на шум прибежала стража, никого там уже не было.
Принц не сразу отправился домой. Они со слугой задержались в гостинице на один день. Принц все это время пролежал на постели без движения, а ночью слуга услышал сдавленные рыдания. Первый и последний раз.
***
После возвращения принц разительно переменился. Из общительного и в общем-то доброго ребенка он превратился в замкнутого, со всеми ровного и холодного юношу. В первый же день он уволил практически всю прислугу и наставников, оставив только тех, кого он действительно уважал. Он вызвал из дремучей деревни колдуна-шамана и долгими вечерами запирался с ним в темном подвале, говорят, они занимались там очень темным волшебством.
А через год умерла королева. Принцесса – наследница престола – была совсем малюткой. Никто так и не понял, почему принц так быстро узнал о печальном известии. Он был во дворце тем же вечером. Королеву похоронили быстро и очень скромно. Принц-консорт отъехал в свой родовой особняк, интересуясь политикой и дочерью меньше всего. Принц объявил себя регентом при малолетней королеве. В обстановке полнейшей неразберихи никто не стал ему перечить, да и пущенная в ход магия помогла. А потом наследница исчезла – принца, теперь уже князя, - это даже обрадовало.
И город, и замок, и все вокруг должны были заплатить за его боль и слезы.
***
Князь закончил говорить. Взглянуть на Лориэн он не решился. Сейчас вся эта история, которую он столько лет лелеял и хранил, почему-то показалась ему мелкой.
Он услышал, как она подошла. А потом она взяла его за руки. Он рискнул обернуться. Слава богам, то чужое лицо ушло. В ее глазах теперь был только свет и, казалось, понимание.
- Зачем ты мстишь этому месту двенадцать лет? – она сказала это без осуждения.  – Оно уже другое. Те, кто здесь живет, не виноваты перед тобой. Те, кто, возможно, виноват, уже мертвы и за все расплатились. Ты выносишь приговор каждый день, не узнав их. Не уподобляйся в этом своей матери. – Она замолчала на мгновение. – Завтра мы сходим в город. Только я и ты. И отказа я не приму.