Незадолго до появления новых Стражниц.

Смех, вино рекой и нескончаемые байки. От них кружится голова, даже больше, чем от выпитого. Но и от выпитого тоже. Хочется петь и кричать о своем счастье на весь мир. Просто чтобы слиться с царящим вокруг гомоном.
- Да не было ничего!..
- А потом я ему ка-ак…
- А она мне такая…
И ноги вдруг сами запрыгивают на стол, рука взлетает вверх, обливая хозяина дешевой брагой, а сам хозяин начинает выкрикивать лозунги. Нет, он всегда их выкрикивает, такая уж доля у предводителя повстанцев, но сейчас – втрое усерднее, чем обычно. И снова смех, и снова вопли, и немногочисленные в этом обществе дамы рассказывают скарбезные анекдоты… И все согласны, что «за королеву», «за победу над тираном», «за светлое будущее». А предложение поднять стаканы «за то, чтоб эта тварь скорей подохла!» встречают и вовсе бурными овациями. Вопросов о том, кто же тварь, в этом заведении не возникает. Винные пары туманят разум уже абсолютно всем присутствующим, мир начинает мерно раскачиваться. Вернее, его начинают раскачивать, подбрасывая в воздух обожаемого главаря. Главаря, принесшего им уже пятую победу подряд. И в том, что вслед за битвами будет выйграна война, уже никто не сомневается. По крайней мере сейчас. С высоты свободного полета под потолком видно всех. Вон Олдерн у стены кадрит отчаянно пьяную красотку. Судя по тому, где его руки, ночь у них будет бурная… Под третьим слева столом храпит Ватек в обнимку с бутылью. А вот в самом дальнем углу царит откровенный непорядок. А начальство нужно зачем? Затем, чтобы устранять безобразия. Поэтому потолок перестает нервно дергаться, а начальство отчаянно ловит равновесие на столе. Это непросто, еще сложней – найти тот самый непорядок в вертящемся пространстве. Калеб находит и тут же пробирается к нему через толпу. Все, разумеется, оборачиваются в его сторону. Непорядок поднимает голову и смотрит вопросительно. Он всегда смурной, этот странный парень со шрамом во всю щеку. Вроде и давно тут, говорят, почти на два года дольше, чем он – а все равно ни с кем толком не знаком. Бирюк. Вот и сейчас сидит и смотрит совершенно трезвыми глазами. А до этого пялился в свою кружку...
В нормальной обстановке Калеб отнесся бы к этому с уважением. В конце концов главное, что они следуют одной великой цели. Но сейчас он жаждал нести в мир счастье. Делать это удобней в устойчивом положении, так что он присел на стол.
- Хей, Дрейк, что молчишь?
- Я тоже пью, этого мало?
И снова гомон:
- Парни, он не хочет пить за победу!
- Тащи его сюда!
- Калеб, устрой ему взбучку!
- Ой, мальчики, а давайте лучше я!
И смех. А напротив – мутные усталые глаза. Это он поторопился сказать, что парень трезвый. Просто он гораздо трезвее остальных.
- Того, что ты пьешь – недостат-чно! – Сделать голос строгим категорически не получалось. Впрочем, неудивительно. – Ты мне кажешься подозрительным. Где эн-ту-зи-азм? И вообще, ты слишком скрытный.
- Правильно!..
- А то че он?!..
- Пускай рассказывает!
- Что именно? – ему что, все равно?
- Ребят, что мы хотим услышать? – Широкий жест, обращенный к залу. Но, если б не Дрейк, улетел бы он со стола носом вниз.
Снова гомон, выловить бы хоть один не слишком личный или хотя бы цензурный вопрос (ну, относительно цензурный) – задача едва ли не непосильная.
- О! А откуда у тебя этот шрам, а?
- Давай-давай, расскажи, а то молчишь, настроение всем портишь.
- Чего это он?
- Э, молчишь почему?!
- Парни, он нас не уважает!
- Да ла-адно вам! – откуда-то издалека… Олдерн. – Небось стесняется. Эй, Дрэ, дай угадаю! Какая-нибуть старая матрона распахала тебе рожу за то, что ей дочку попортил, так?
Все резко умолкают – слишком тихий и вечно серьезный товарищ у всех вызывает любопытство. Калеб и сам ждал: отшутится он или завяжет драку? Дрейк лишь выпрямляется на стуле и, глядя снизу вверх на пробравшегося поближе Олда, отвечает:
- Почти. За то, что ее сынок «попортил» меня.
Тишина вдруг становится неловкой, раздается чей-то неуверенный смех. Калеб его поддерживает – лучше свести все в шутку. Собственно, это и есть шутка, просто Дрейк слишком мрачный, а прочие – излишне пьяны. Неподходящая компания для черного юмора. Но раз командиру смешно, смеются и прочие…
- Ты прости, что…
- Все нормально. Я соврал немного.
- То есть?
- В отличие от некоторых, – насмешливый кивок в сторону откровенно развратничающего Олдерна, – я думаю головой, а не тем, что в штанах. И восприятие, соответственно другое.
- Э?
Тяжкий вздох.
- Пошли, воздухом подышим.
Скрип двери бара, холодный дождь по лицу. Отрезвляет. В том числе – и от хмеля победы. Дождь, смог и черное небо. Неизменно до тех пор, пока они не свергнут тирана.
Жесткая рука впивается в плечо.
- Ну что ты, командир. Что за глаза. – Он раздражен. Такое чувство, что его эта тьма лишь бодрит. А глаза такие же стылые и злые. Или кажется? Кажется, наверное. Они уже не раз бились бок о бок, Дрейк прекрасно руководит своим отрядом, ни разу не оспорил приказ, не проявил недружелюбия… простой как яйцо. И такой же скользкий… И непонятно, что внутри.
Да какой кретин вообще выдумал эту пословицу: простой, как яйцо?!
Дрейк отходит в сторону и облокачивается на низенький плетень. Влажные прутья поскрипывают, но держатся.
- Ты хотел со мной поговорить?
- Я хотел рассказать. Если ты станешь. Учти, завтра я об этом пожалею.
Выговориться бывает нужно каждому. Он и сам хотел бы. Не так-то это просто, как кажется – вети за собой войска. Сколько лет уже народ бунтует, и что толку? А у него – получилось. Только методы уж больно… мерзкие бывают. Но рассказать-то про все это некому! Совсем некому. Не поймут. Отец, пожалуй, мог бы, но он мертв. Сучковатая ветка впивается в руку, пальцы соскальзывают с влажной коры.
- С чего бы начать… Пожалуй с того, что ты, командир, знать обязан. Я с верхов.
Калеб понимал. Дрейк не первый и не последний, в конце-то концов. Того же Ватека взять – и это только из последних… Да и с этим все было более чем прозрачно. У него откровенно оборотническая внешность, ничего не поделаешь. Странно, конечно, что вторую форму не показывает, ну да это личное дело каждого. Но надеяться, что его происхожденье незаметно – поразительная наивность. Для простолюдина он слишком похож на человека. Даже у отца, при более чем обманчивой внешности были четкие видовые черты. Жесткая кожа, слишком широкий нос, роговые наросты на спине, четырехпалые стопы… Дрейк выглядел точь-в-точь, как землянин, а это первый признак высшей знати. Проклятые лизоблюды…
- Я-то знаю, что все видят, но все равно… надо было предупредить. Наверху сейчас погано, скажу я тебе… да и раньше тоже было. До тошноты, в чем-то даже хуже, чем здесь. Когда началась заварушка с принцем… нет, не так. Просто у женщины, которая меня воспитала, был сын с излишне вольными взглядами. Ну совсем вольными. На чьей он стороне объяснять не надо, верно? А матушка Его Высочество на дух не переносила… В один прекрасный день, когда все уже знали о скором появлении наследницы, мама и брат... и ее сын из-за этого поссорились. Из избы, конечно сор не выносили, но дома… Они просто видеть друг друга не могли. Не случись того, что случилось, не будь вокруг такого кошмара, я бы сказал, что прав был мой брат. А сейчас… сейчас я понимаю, как он ошибался. В любом случае, я тогда мне было не до того. Впрочем, они поссорились друг с другом, а не со мной. Я все старался как-то оправдать этого идиота перед матерью. Думал, меня она послушает, мелкий был, дурной. В очередной раз и нарвался. Ее вообще выводило из себя все, связанное с тем спором… А тогда вдобавок было трудное время, ты-то не помнишь, наверное… Она кинулась на меня с кулаками и пропорола щеку обломком от вазы. Даже не знаю, как мы ее разбили. Глубокая была царапина, до кости почти. Голыми руками она бы так не смогла, хотя когти у нее те еще были… Брат меня вылечил, конечно, но с матерью порвал окончательно. А мне потом было уже просто все равно…
- И все?
- И все.
- А почему ты?..
- Потому что это грустная история. В тот день потерял веру в семью. Хотя ушел оттуда гораздо позднее…

Отредактировано Тэдиан (2009-07-11 23:47:05)

Незадолго после победы над Злом.

Ее Величество сидит на подоконнике, подтянув колени к груди, и смотрит в окно. На то место, где раньше была тюрьма. На то место, где – ее стараниями – больше ничего нет. И думает о справедливости. Почему-то мы всегда получаем именно то, что совсем нам не нужно. Разве она хотела быть королевой? Вовсе нет. Да, ей нравилась идея делать что захочешь и когда захочешь. Да, она – уж себе-то можно признаться! – безмерно радовалась тому, что смогла так утереть нос более талантилвым и красивым подружкам. А в какой-то момент, с подачи Седрика, очень старалась указать им на положенное место. Где-то там, внизу пищевой цепочки. Это все было интересно и по-своему важно, даже если сейчас ей и стыдно за эти поступки. Но править целым миром? Миром, о котором она совершенно ничего не знает! Ей бы и в голову такое не пришло. Она мечтала о собственной сказке. О чем-то вроде истории Дюймовочки: из маленького, незаметного, никому не нужного созданья стать прекрасной принцессой. И получить свои крылья. В итоге крылья-то как раз ей и обрубили, засадив за занятия по истории, географии, магии, экономике… Самое странное, что все вроде и видят, что она простая недоучка, а в то же время ждут великих свершений. Признаться, она часто думала, что зря не уступила трон брату. Тогда, когда они сражались за корону один на один. В конце концов… она же проиграла. Элион осознавала, что это малодушие и что народ отчаянно в нее верит, но окончательно прогнать эти мысли не могла. Ее сказка закончилась не так, как хотелось. Прекрасные принцы – брат и возлюбленный – обернулись злым колдуном и змеем-искусителем, цветущее королевство превратилось в тлеющие руины, а роскошные сады оказались полны роз-пленников. Она так и не смогла до конца поверить в этот мир, где все оказывалось обманом. И, хотя родители были с ней, прежнего доверия меж ними уже не было. Не вышло из нее сказочной принцессы. И королевы толковой не вышло тоже. Все что смогла сделать хорошего и доброго – отправила родного брата за решетку да рузрушила тюрьму, в которой далеко не все сидели просто так. Но это она уже потом узнала. Она вообще очень о многом узнает с запозданием…
На скрип двери она даже не обернулась. Ни один враг не просочится мимо стражи. Никогда. Калеб вплотную занялся охраной замка – уж он-то знает тут все входы и выходы. Вот ведь тоже, цветочный мальчик. С Корнелией они расстались, а теперь… Теперь она все чаще ловит на себе его взгляды, да и сама нередко видит во сне зеленые глаза, но так открыто предать былую дружбу не может. Хотя теперь-то у нее другие друзья. Королева оборачивается и кисло улыбается сошедшему Дрейку. Из всех повстанцев он, пожалуй, лучше всех пришелся ко двору. И очень во многом ей помогал.
- Ваше Величество, не сидите у окна, прошу Вас. Вы можете простудиться на ветру, Вам ведь этого не хочется?
Элион лишь пожимает плечами в ответ – какая кому разница? Даже если она заразит всех министров и будет громко сморкаться, сидя на троне, никто ей и слова поперек не скажет – еще бы, Свет Меридиана! А кто их знает, что будет этак через пол года, когда поймут, что поменяли шило на мыло… Хотя из нее тут старательно лепят правительницу. Вот и Дрейк укоризненно качает головой – очень уж он не любит, когда она вот так уходит в себя, отвлекаясь от его лекций. Да они у него и интересные обычно. Когда он не квохчет, как курица, и не кутает ее в свой камзол – вот как сейчас. Любимые придворные вдохновенно изображают нянек, будто бы ей мало родителей и Галгейты. Вообще, о жизни во дворце ее как раз Дрейк и просвещает большей частью – остальным недосуг. А это во многом важней прочих уроков. Ей просто дурно становилось, стоило представить, какой дурой она могла себя выставить, не будь рядом столь услужливого советчика. Другая страна – другие порядки… На расспросы о том, где он набрался таких знаний, «фаворит» спокойно ответил, что является побочным сыном знатной дамы, чье имя порочить не собирается. Даже ради любимой правительницы. Дальнейших вопросов не последовало. Элион тогда серьезно задумалась над тем, что матриархат – это не просто женщина на троне. Это совершенно другой менталитет, подобного которому на Земле не сыщешь. По крайней мере в тех краях, о которых она слышала или читала. Эти книги... Первое, что она сделала, нахлобучив корону – залезла в библиотеку Фобоса. И даже без посторонней помощи – вот уж повод для гордости! – разобралась в местном диалекте. Благо со староанглийским была худо-бедно знакома, даже на курсы одно время ходила. Любовь к легендам и сказаньям перебороть не удалось.
- Госпожа, простите, что снова отвлекаю, но чем Вам не угодила эта книга?
Элион скосила глаза на валяющийся на полу томик сказок.
- Ничем. Просто, знаешь, я предпочитаю грустные истории. Они гораздо честнее этих… со счастливым концом, - она презрительно толкнула переплет ногой. Книга захлопнулась.

The End

Cindy Hope
да я и не борюсь за оригинальность данного имени))

Правда? мне кажется, они у меня все одинаковые и оттого ООС-ные. Спасибо, это лучшый комплимент - стиль еще можно наработать, а вот характерность - вещь для меня крайне трудная.