Ещё как замучает....

В общем-то, так и есть) Но силы вернутся к ним не скоро, ближе  концу фика.

20. Гроза.
Sanctus Espiritus, redeem us from our solemn hour.
Sanctus Espiritus, insanity is all around us.
(Within Temptation – Our Solemn Hour)
Эвилин повезло: конечно, она отдала Элион немало жизненных сил, но благодаря своему талисману –  Сердцу Отакии, силы которого были заключены в кольце – она смогла прийти в себя уже к вечеру. Очнулась она в своей постели, когда лучи заходящего солнца проникли в покои и светили ей прямо в лицо.
  «Ничего, могло быть и хуже» - подумала она, когда встала с постели – «А сейчас надо как можно быстрее снова привести себя в порядок». Она накинула поверх нижней рубашки лёгкий синий халатик и подошла к висевшему на стене старинному гобелену, за которой был потайной шкаф. В этом шкафу Эвилин хранила порошки, мази и растворы, полученные в результате опытов – в свободное время она иногда проводила их в примыкавшей к покоям лаборатории – и реагенты для их получения. С одной из верхних полок Эвилин сняла флакон с мутной зеленоватой жидкостью, поднесла к чаше с вином, оставленной одной из служанок, откупорила и, отмерив ровно пять капель, залпом выпила, слегка поморщившись. Это была восстанавливающая настойка из целебных трав, после которой у императрицы окончательно исчезла слабость и она почувствовала себя намного лучше. «Редкостная гадость, но действенная», - пробормотала девушка и убрала флакон обратно в потайной шкаф.
В этот момент в покои вошёл советник. Эвилин, услышав за спиной шаги, резко обернулась.
  - А, это вы.
  - Рад, что вам лучше, госпожа, - улыбнулся старик.
- Я бы так не сказала, - со вздохом ответила Эвилин и, заметив удивление на лице советника, присела в кресло и продолжила, - Никак не могу забыть эту проклятую церемонию коронации. Если Фобос хотел таким способом отомстить мне за оскорбление, он своего добился. До сих пор перед глазами эта картина: Элион вырывалась, кричала, плакала, звала на помощь… а я стояла и смотрела на всё это, не в силах ничего сделать.
  - Тем не менее, вы вернули её домой в целости и сохранности. Ей больше ничего не угрожает. Вы можете быть спокойны за её дальнейшую судьбу и не стоит жить прошлым, которое причиняет вам боль.
  - Спасибо. Я обдумаю ваши слова, - едва заметно улыбнулась девушка.
  - А пока отдохните и наберитесь сил. Вам они понадобятся, - настоятельно произнёс советник.
  - Можете не беспокоиться на этот счёт, - кивнула императрица.
  Тем не менее, истощение ещё давало о себе знать. На следующее утро Эвилин посмотрелась в зеркало и обнаружила, что заметно побледнела да к тому же под глазами появились тёмные круги.
  - Хороша, нечего сказать, - горько усмехнулась девушка, и услышав, что кто-то постучался к ней в дверь, повысила голос – Входите!
В дверях стоял гонец по особо важным поручениям – его статус обозначали фиолетовый плащ и пряжка на поясе в виде императорского герба – и держал в руках свиток пергамента.
  - Ваше Величество, вам послание.
- От кого?
- От Его Величества короля Валийского и владыки кселонежских племён, хана Бехмета.
- Очень интересно, - задумчиво протянула императрица и обратилась к гонцу, - Можно взглянуть?
Тот присел в почтительном поклоне и передал императрице свиток. Она молча взяла его, прошла в свой кабинет и, присев в кресло, развернула и принялась читать, слегка склонив голову набок. Гонец стоял рядом и терпеливо ждал дальнейших распоряжений.
  Послание было написано наполовину на валийском, наполовину на ломаном отакийском языке и представляло собой не что иное как ультиматум. В нём говорилось, что все силы валлийцев и кселонегов собрались в одну мощную армию, которой ничего не стоит сравнять с землёй более половины империи. Во избежание столь значительных потерь императрице следовало подчиниться власти валлийского короля и отдать территории Юга и Юго-запада с их плодородными землями и обширными пастбищами во владение хану Бехмету. В противном случае оба властителя угрожали применить силу. В случае отказа    ровно через сутки, в двадцати милях от столицы, на пустыре под названием Драконова пустошь должна была состояться битва, которая решит исход всей войны. Иного не предусматривалось.
  Эвилин свернула пергамент и нахмурилась.
  - Будь так добр, сходи за советником, - обратилась она к гонцу, и увидев, что тот о чём-то задумался, прикрикнула, –  Живо!
   Гонец беспрекословно выполнил приказ: через несколько минут советник уже был в кабинете императрицы.
    - Доброе утро, госпожа. Вы хотели со мной поговорить? – спросил он.
  Эвилин молча передала ему свиток пергамента. Советник внимательно прочёл его, затем перечитал снова и отложил в сторону.
- Что скажете? – с  ироничной усмешкой спросила Эвилин, словно хотела этим сказать: «Я же говорила, что это временное затишье неспроста».
- При любом раскладе Отакийскую империю ожидают большие потери, - медленно произнёс советник, поглаживая бороду, -  Однако в первом случае можно обойтись малой кровью…
   - Я что, должна согласиться с требованиями этих старых пер… этих варваров? – вспылила Эвилин.
  - Госпожа, прошу вас, успокойтесь и позвольте мне договорить, - невозмутимо ответил советник, после чего продолжил, - Если вы согласитесь с требованиями завоевателей –  или, как, вы выразились, варваров – страна потеряет независимость, но взамен получит время для восстановления сил.
Эвилин хмуро смотрела на старика, перебирая кончиками пальцев. Он продолжил:
   - Но и в случае отказа вы сильно рискуете – силы врагов неисчислимы, и если случится битва, то всё будет зависеть от того, на чьей стороне преимущество, - на этом месте он окончил рассуждения и обратился непосредственно к императрице, -  Ваша сделка с правителем Меридиана по-прежнему остаётся в силе?
   Императрица кивнула. Увидев это,  старик с улыбкой ответил:
  - Тогда у нас есть шансы на победу. Вы заключили сделку вовремя – без помощи извне вам бы пришлось согласиться с требованиями.
- Итак, выбор сделан, - произнесла Эвилин решительным тоном и, обратившись к старику, добавила, -  Вы свободны.
Советник поклонился и вышел из кабинета. Как только его шаги в коридоре башни затихли, Эвилин встала с кресла и свернула пергамент.
- Ответ будет, госпожа? – поинтересовался гонец.
  - Я принимаю вызов. Битва на Драконовой пустоши состоится, – сухо произнесла Эвилин.
  - Так и передать, госпожа?
  - Именно. Поспеши!
  Гонца как ветром сдуло.
    «Значит, в двадцати милях от столицы», - размышляла Эвилин, медленно расхаживая по кабинету, - «Что ж, я вовремя велела отозвать войска. Преимущество на нашей стороне, дело за малым – разработать стратегию».
  Эвилин подошла к столу и взяла амулет для связи. Как только она коснулась рун на ободке, экран засветился и на нём показался военачальник императрицы –  Маркос.
  - Вы вызывали, Ваше Величество?
  - Завтра нам предстоит решающее сражение. Оно состоится в полдень, на Драконовой пустоши. Будьте наготове.
   - Мои бойцы готовы. Лагерь у Драконовой пустоши будет разбит уже к вечеру, - отрапортовал Маркос.
  - Славно. Необходимо составить стратегический план. Жду вас через четыре часа у себя в кабинете. Не опоздайте.
  - Так точно! – по-военному отчеканил Маркос и отдал честь.
  - И ещё: сегодня должны прибыть войска с Меридиана. Ждите, - добавила императрица, после чего прервала связь и сразу же после этого снова использовала амулет – на этот раз для разговора с сэром Октавиусом.
  - В чём дело, Эвилин? – с дружеской улыбкой спросил он, когда появился на зеркальном экране.
- Передай остальным членам Ордена, что этим вечером будет генеральное собрание, - сразу перешла к делу Эвилин, -  На нём должны присутствовать все рыцари.
- Будет исполнено, -  кивнул Октавиус, после чего экран погас.
«Кажется, всё», - сказала про себя Эвилин, с облегчением выдохнув, - «А теперь – на Меридиан». Она вышла из кабинета и направилась к лестнице, чтобы выйти из башни. Но на половине пути Эвилин замедлила шаг и остановилась около небольшой стрельчатой двери. Эта дверь вела в комнату Джаначавы и обычно была немного приоткрыта, но сейчас она явно была заперта изнутри. Около двери стояла растерянная служанка.
  - Что случилось? – осведомилась Эвилин.
  - Госпожа, Джаначава никого не впускает, - пролепетала девушка, - Она заперлась вчера вечером и с тех пор ни разу не выходила. Я предложила ей спуститься и позавтракать, но она отказалась…
  - Достаточно, - прервала её императрица, - Можете идти.
Служанка торопливо закивала и куда-то умчалась. Эвилин трижды постучалась в дверь.
  - Уходите! – слабо раздалось изнутри.
  - Джаначава, это я, Эвилин. Открой дверь, пожалуйста.
  Дверь с тихим скрипом приоткрылась и из-за неё осторожно выглянула Джаначава. У девушки был измождённый вид, глаза покраснели от слёз и бессонной ночи.
- Почему ты заперлась? Что всё это значит? – обеспокоенно спросила Эвилин.
- Эви, я… - начала Джаначава и запнулась.
  Эвилин сощурилась и внимательно всмотрелась ей в лицо.
- Ты плакала? Почему? – Джаначава разомкнула губы, чтобы ответить, но Эвилин подняла ладонь в знак протеста, - Подожди, не говори ничего. Пройдём к тебе в комнату.
  Джаначава молча опустила голову и открыла дверь настежь, пропуская императрицу. Когда та вошла, то невольно зажмурилась от яркого солнечного света, струившегося из большого стрельчатого окна, которое занимало полстены. Такое освещение делало скромно обставленную комнату более уютной, но вместе с тем особенно подчёркивало, насколько измучена её хозяйка.
  -Рассказывай, я слушаю, - кивнула Эвилин, когда они сели на резную деревянную скамью.
  Джаначава сделала судорожный вдох и начала рассказ:
- Вчера я призналась Олдерну во всём, что сделала. А он сказал… - девушка всхлипнула и её голос задрожал, - он сказал, что ненавидит меня и… и прогнал. Он никогда, никогда меня не простит!
  Тут Джаначава не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом Эвилин в плечо. «Бедняжка… зачем ты это сделала? Представляю, каково тебе сейчас», - с состраданием подумала Эвилин и мягко похлопала подругу по спине, успокаивая её. Затем столь же мягко отстранила её от себя, взяла со стоявшего рядом столика бокал, наполнила его водой из кувшина и протянула Джаначаве.
  - Возьми. Попей и успокойся, - настоятельно попросила Эвилин.
  Джаначава взяла бокал дрожащими от волнения руками и сделала несколько глотков. Эвилин встала со скамьи:
  - Я должна идти на Меридиан. Увидимся вечером.
  Сказав это, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь, оставив Джаначаву в одиночестве.
***
После проведения церемонии коронации Фобос торжествовал как никогда – ведь после стольких лет он получил то, что хотел. Празднество в замке продолжалось несколько часов, а когда приглашённые разъехались по домам, князь решил поинтересоваться у Эвилин, успешно ли прошла операция по доставлению Браунов в Хиттерфилд. Но к его удивлению в Далекосмотрящем камне вместо императрицы показался белобородый старик в синей округлой шапочке. Этот старик представился советником, извинился и заявил, что Её Величество не может выйти на связь, так как неважно себя чувствует.
  Фобос догадывался, что это напрямую связано с церемонией коронации, но не мог предположить, что именно произошло после. Нельзя сказать, чтобы он сильно переживал по этому поводу, однако после разговора с советником Фобоса стало донимать раздражающее беспокойство – что называется, кошки на душе скребли. Неудивительно, что уже на вторые сутки настроение у князя было паршивым. Он уже собирался вторично выйти на связь, когда Эвилин лично явилась в замок.
  - Вы только посмотрите, кто к нам пришёл, - с ядовитой усмешкой проговорил лорд Седрик, когда Эвилин вошла в тронный зал.
- Где ты пропадала целых два дня? – сурово спросил князь Фобос.
- У меня есть работа, ты не забыл? – сухо ответила Эвилин. Ей было неприятно, что Фобос разговаривает с ней, как со своей подчинённой.
Сам Фобос спустился с трона, подошёл к ней и окинул критическим взглядом.
- Неважно выглядишь, - заметил он, и его голос теперь звучал более спокойно.
- Пустое, - отмахнулась Эвилин, - Я по делу.
- Что, понадобилась моя помощь? – поинтересовался  Фобос.
- Можно сказать и так. Завтра состоится решающее сражение с врагами моей империи и я считаю, что пришло время задействовать армию Меридиана. Я открою портал, который выведет солдат к лагерю. Отакийские войска извещены о прибытии.
- Приступать прямо сейчас?
- Да. Времени мало, а мне ещё надо успеть встретиться с Маркосом и рыцарями из Ордена, чтобы обсудить стратегию, - Эвилин вздохнула и добавила, -  Эту битву я не пропущу. Я лично буду в ней участвовать.
- Это рискованно, - снова нахмурился Фобос.
- Надеюсь, что риск будет оправдан, - бросила Эвилин, явно собираясь уходить.
- И всё же, что с тобой случилось? – медленно произнёс князь.
  Эвилин надеялась избежать этого разговора, но князь своим вопросом  поставил её в такое положение, что она не могла не сказать об этом.
- Когда я перенеслась в Хиттерфилд, мне пришлось отдать Элион часть своей жизненной силы, - с явной неохотой проговорила она, -  Доволен?
Фобос изменился в лице.
- Доволен? – переспросил он и перешёл на крик, уже не в состоянии владеть собой –  Ты хоть понимаешь, что ты сделала?! Ты растратила энергию, и после этого помышляешь принять участие в решающем сражении?  Да в твоём состоянии это равносильно самоубийству!
- Я знаю, что делаю, - твёрдо ответила Эвилин.
- Не вздумай этого делать, слышишь?! – выкрикнул Фобос, схватив её за плечи и с силой тряхнув.
- Хватит повышать на меня голос!, - не выдержала Эвилин, -  Я устала от такого обращения, - девушка дёрнулась, пытаясь освободиться, -  Отпусти меня!
Он выпустил её. Эвилин отвернулась и быстрыми шагами вышла из тронного зала. Фобос устало провёл рукой по лицу.
- Она губит себя, - вполголоса пробормотал он.
- Милорд, какая вам разница, что случится с этой строптивой упрямой девчонкой? – пожал плечами лорд Седрик.
- Тебя это не касается, Седрик, - резко оборвал его князь, -  И не смей больше называть её так в моём присутствии. Ступай, собери войско.
  Седрик молча повиновался князю и покинул тронный зал, бросив недовольный взгляд исподлобья. Он по своей природе был хладнокровным существом во всех смыслах этого слова. Но после случившегося он буквально скрипел зубами от злости, которая была в чём-то сродни ревности. Лорд Седрик видел состояние князя в последние два дня, понимал, с чем – точнее, с кем – оно было связано, и это выводило его из себя. Прежде равнодушно относившийся к Эвилин, теперь он почти ненавидел её и проклинал тот день, когда императрица впервые появилась на Меридиане.
  Тем не менее, он с точностью исполнил приказание князя и уже через полчаса у ворот замка стояли колонны солдат. Они оживлённо переговаривались между собой, готовясь встретиться с совершенно незнакомым для них миром. Когда лорд Седрик, принявший свой змеиный облик, привёл Гаргоила и ещё нескольких крупных монстров, Эвилин открыла портал в Параллел. Он был достаточно широким, чтобы в него можно было пройти по двое и солдаты по команде лорда Седрика строевым шагом двинулись в самый центр искрящегося светло-зелёного круга. Когда через портал прошёл последний солдат, лорд Седрик подполз к императрице и, нагнувшись, прошипел:
  - Ты сссильно ошибаешшься, есссли на что-то рассчитываешшшь, девчонка.
  - Придержи язык, змеёныш, - угрожающим тоном произнесла Эвилин.
  Змееоборотень только сердито хмыкнул и прополз сквозь портал. Вслед за ним на ту сторону перешла сама императрица и затянула Завесу.
***
Как и ожидалось, ближе к вечеру во дворец к императрице прибыл Маркос. Разработка стратегии заняла около двух часов, и когда дело было наконец завершено, снаружи уже стало темнеть и во дворце зажгли факелы со светильниками. Эвилин велела Маркосу возвращаться в лагерь, а сама направилась в Северную башню, где должно было пройти собрание Ордена Клинков. По дороге она мимоходом выглянула в окно и заметила, что с утра погода сильно испортилась: неизвестно откуда набежали чёрные грозовые тучи, показались отблески молний и по небу прокатился отдалённый рокот грома. Казалось, природа была пронизана тем же напряжением, которое царило среди людей в ожидании событий грядущего дня…
  К тому моменту, когда императрица вошла в небольшой, ярко освещённый зал башни, все рыцари уже были в сборе. Они сидели за круглым мраморным столом, на котором был выложен мозаикой императорский герб – четырёхконечная звезда, в центре которой находился тёмный силуэт, напоминавший птицу в полёте. Эвилин быстро окинула взглядом присутствующих и на её лице на мгновение появилась улыбка: она вспомнила, что прошло уже много лет с их первой встречи, но они всё же сохранили дружеские отношения…
Орден был сформирован в первый год правления императрицы, но они знали друг друга уже почти десять лет. Все они учились в школе Восьми Стихий, в кланах Огня, Воздуха, Земли, Гор, Воды, Гроз, Солнца и Луны. Именно там они встретились и образовали своего рода команду. Разные кланы, разный возраст (самому старшему было около двадцати шести лет, самому младшему – едва ли больше восемнадцати), разные характеры; но все – лучшие ученики, предприимчивые и неугомонные «сорвиголовы», способные вести за собой и работать в команде. Уже тогда Эвилин взяла на себя негласную роль лидера, которая впоследствии стала официальной.
Прежде их было девять. Но один погиб во время жестокой битвы, а другой переметнулся на сторону врага, но был схвачен и предан казни. Теперь на высоких узких креслах восседало семеро участников собрания, включая императрицу: Тадиан, Вейтер, Гордон, Нефис, Октавиус, Уолтер и Эвилин.
  Императрица заняла своё место за столом и начала собрание с того, что обратилась к самому старшему из рыцарей:
    - Октавиус, я слышала, что твой ученик набирается воинского мастерства? Мне доложили, что он лучший в классе юниоров.
   - Малец отменно владеет оружием и отличается боеспособностью, - согласился Октавиус, -  Он подаёт большие надежды. Возможно, очень скоро в Ордене Клинков появится новый рыцарь.
- Я не против. Ордену нужны свежие силы. А как обстоят дела у сэра Тадиана? – спросила Эвилин у долговязого малого с растрёпанными каштановыми волосами, -  Мне доложили, что этим утром ваше войско разгромило отряд одного из валлийских военачальников?
- Верно, - с гордостью произнёс сэр Тадиан, рыцарь из клана Гор.
- Похвально. Но мне также сообщили следующее:  после победы ты водрузил отрубленную голову полководца на остриё его же знамени и так пронёс до ворот фамильного замка, продолжала Эвилин, и её лицо при этом становилось всё мрачнее.
- Всё так, от первого до последнего слова.
  - Ты знаешь, как я отношусь к подобным проявлениям кровожадности – строго ответила Эвилин – Но дело даже не в моём отношении. Захват знамени является долгом победителя, но твой поступок не что иное, как проявление первобытного варварства. Это непозволительно и неподобающе для рыцаря из Ордена Клинков. Вы меня поняли? – она многозначительно посмотрела на остальных и снова обратилась к Тадиану, - Поклянись, что такого больше не повторится.
  Сэр Тадиан встал с кресла и поднял правую руку.
   -Клянусь, что более не совершу подобного деяния, дабы не опорочить своё имя и честь, а также честь своего рода и Ордена Клинков – произнёс он с явной неохотой.
- Вот и отлично – усмехнулась девушка и жестом велела ему сесть. 
  Заметив его недовольный взгляд, дрожащие от напряжения кулаки, она сказала более снисходительным тоном:
  - Напрасный гнев, сэр Тадиан. Но он пригодится в схватке.
  - Читаешь мои мысли, детка – усмехнулся двадцатидвухлетний парень с монголоидной внешностью и колючим, немного неприятным взглядом раскосых тёмных глаз. Это был Нефис – рыцарь из клана Воздуха.
  - Нефис, я же просила, без фамильярностей, – укоризненно покачала головой императрица и обратилась к другим рыцарям – Продолжим собрание.
   Вперёд выдвинулся Гордон – рыцарь из клана Луны, довольно симпатичный беловолосый юноша в алебастровых доспехах, самый младший член Ордена.
- Вы упоминали, кажется, о свежих силах – сказал он  высоким, ещё мальчишеским голосом, – Удалось привлечь к делу войска из другого измерения?
- Миссия прошла успешно – сухо ответила императрица – Сегодня вечером к основному батальону присоединится несколько отрядов из Меридиана. Если наша стратегия верна, завтрашняя битва окончится победой Отакии.
  - Да будет так! – звонко воскликнул юноша, встав с кресла и подняв вверх свой меч. Остальные рыцари одобрительно закивали. Эвилин обошлась снисходительной улыбкой.
- Я рада, что вы настолько уверены в победе. Помните: мы должны действовать, как единый механизм, как…
  -…одна команда, – докончил за неё Вейтер, зеленоглазый и темноволосый рыцарь в алых доспехах, из клана Огня, – совсем как в прежние времена.
    - А ты, как в прежние времена, предугадываешь всё, что я скажу, - усмехнулась Эвилин, -  А теперь, сделай одолжение, дай мне закончить.
  Вейтер пожал плечами и умолк. Тогда Эвилин продолжила:
  -  Октавиус и Тадиан возглавят войско Правого крыла, Уолтер и Вейтер – Левого. Основное войско поведу я, Гордон на подхвате. За Нефисом остаётся резервный отряд, он будет сидеть в засаде. Кроме того, к началу сражения прибудет полк Маркоса, объединённый с войсками князя Фобоса под командованием лорда Седрика. Выступаем в полдень. Есть вопросы?
Участники собрания переглянулись и отрицательно покачали головами.
- Отлично. В таком случае собрание окончено. Отправляйтесь в лагерь, а я прибуду туда на рассвете.
***
Погода становилась всё хуже: вспышки молний освещали замок ярче, чем факелы, висевшие на стенах, ливень хлестал в окна нескончаемым водяным потоком, ветер распахивал ставни и, казалось, вот-вот вырвет с корнем деревья в саду.
  Джаначава сидела у окна, поджав под себя ноги и с тоской глядела перед собой, о чём-то задумавшись. В её глазах отражались зигзаги молний и ей казалось, что ужасная гроза, бушующая снаружи, постепенно назревает и в её душе. Она вспоминала всё, что случилось с ней в последние месяцы и постепенно приходила к выводу, что все несчастья происходили с ней или с Олдерном именно тогда, когда она выполняла задания императрицы. Она была предана Эвилин и слушалась её во всём, но теперь ей казалось, что именно её послушание довело Олдерна и остальных повстанцев до тюремной камеры, Стражниц – до потери Сердца Кондракара… От этих мыслей ей стало так горько, что на глаза снова навернулись слёзы. А она-то считала, что давно их выплакала…
В таком мрачном расположении духа и застала её Эвилин.
- Как ты? – участливо спросила она, зайдя в комнату и притворив за собой дверь.
- Я должна освободить Олдерна, - прошептала Джаначава сквозь слёзы.
- Ты в своём уме?! – воскликнула Эвилин, потрясённая этим заявлением. Но затем ей удалось взять себя в руки и она снова заговорила с Джаначавой, - Знаю, тебе тяжело, очень тяжело. Но постарайся перебороть себя, прислушайся к голосу разума.  Подумай о том, что тебя могут схватить и тоже посадить за решётку. Если не хуже. И я при всём желании и возможностях не смогу тебя вызволить, по меньшей мере,  несколько месяцев.
  - Мне всё равно. Я спасу его во что бы то ни стало – всхлипнула Джаначава. 
  - Пойми же наконец, тебе ничего не грозило, пока ты выполняла задание. Но теперь любое лишнее действие обернётся против тебя и я ничем не смогу тебе помочь. Слышишь, Джаначава? Ничем. Ни тебе, ни ему.
  Девушка промолчала. Тогда Эвилин продолжила, приблизившись к ней на полшага:
   - Но я могу сделать это сейчас, а потому прошу тебя: остановись, пока не стало слишком поздно, ты поступаешь крайне неразумно. Понимаю, он тебе дорог, но побег лишь ухудшит положение. Бежать некуда, вас обоих поймают, его, возможно, казнят, а тебя… Я этого не допущу. Поверь мне, Джаначава.
  - Хватит! – выкрикнула она – Я уже достаточно верила тебе! Я верила, что все мои поступки приведут к лучшему! Но теперь я знаю, что всё это ложь, ЛОЖЬ! Из-за тебя я лгала Олдерну, я предала его, и теперь он ненавидит меня! Наши жизни разбиты из-за тебя! Во всём виновата ты одна, ТЫ! Теперь я понимаю, да, я прекрасно понимаю: ты только о себе и думаешь! Для тебя люди – куклы, бездушные марионетки. А я не кукла! У меня тоже есть чувства, но тебе этого никогда не понять! НИКОГДА!
   Так она в исступлении выкрикивала бессвязные фразы почти до хрипоты, захлёбываясь, то и дело переходя на вопли. Покрасневшие глаза, исказившееся лицо, дрожащие руки – всё указывало на то, что у бедняжки приступ истерики. Эвилин, несмотря на видимое спокойствие, была потрясена этой сценой. Её лицо то краснело, то становилось бледнее мела; временами она пыталась что-то сказать, но останавливалась, едва приоткрыв губы.
  Наконец, девушка окончила свой сбивчивый монолог и бессильно опустилась на ковёр. Затем приподняла голову и  еле слышно всхлипнула: «Уходи. Пожалуйста, оставь меня». Но её слова встретили лишь гладкие, украшенные гобеленами стены –  Эвилин уже покинула комнату. Она вернулась в свои покои, закрыла дверь на ключ и тяжело опустилась на кровать. «Час от часу не легче» - пробормотала она. Внезапно она поднялась и, скрипнув зубами, яростно швырнула на пол подушку, после чего упала на постель, закрыв лицо руками. Плечи девушки слегка подрагивали, но сложно сказать, от чего – бессильной ярости или же беззвучных рыданий.

В смысле?
У него всего лишь сработало чувство собственничества)

Возможно, у нас просто схожее восприятие этого персонажа) Вот только Седрик из моего фика не будет князя насиловать))))