17. Угрызения совести.
   Эвилин не собиралась отступать от задуманного. К утру она смогла взять себя в руки и достаточно успокоиться, чтобы быть предельно сдержанной и осторожной при разговоре с князем – ведь он не должен был знать, что она открывала Книгу Тайн.
  Прежде, чем покинуть дворец, она предупредила о своём уходе советника.
  - Вы уверены, что вам это необходимо? – спросил советник, когда Эвилин пояснила ему цель своего визита в Меридиан.
  - Я не успокоюсь, пока не узнаю правду, - отозвалась Эвилин, открывая портал.
    Советник только руками развёл: если императрица на что-то решилась, то её уже не остановить. Правда, он не был вполне уверен, что это удачная затея, но надеялся на благополучный исход а потому решил не беспокоить императрицу своими сомнениями.
  Эвилин собралась пройти сквозь портал, когда кто-то окликнул её. Она обернулась и увидела, что к ней робко подходит Джаначава, одетая в крестьянское платье – то самое, в котором она ходила по Меридиану, работая двойным агентом  среди повстанцев.
  - Эви, можно я пойду с тобой? – тихонько проговорила она, не поднимая глаз.
Эвилин приподняла бровь.
  - Но зачем? И к чему тебе эта маскировка?
  - Я хотела увидеться с Олдерном. Он же не знает, что я... – она запнулась, чуть не сказав «предала его», -  не на его стороне.
  Эвилин внимательно посмотрела на девушку и кивнула в знак согласия.
- Хорошо. Но ненадолго. И постарайся без глупостей.
  Тон, которым были произнесены эти слова, больно задел Джаначаву, но она не подала вида и со вздохом ответила:
- Постараюсь.
  Она последовала за Эвилин и обе девушки оказались по ту сторону искрящегося светло-голубого портала.
***
  Фобос находился в тронном зале, радуясь, что сестра наконец-то оставила его в покое: этим утром она впервые примерила обруч, который должна была надеть на церемонию коронации и теперь умчалась к себе в покои – записать об этом событии в дневник.
  Двери в тронный зал приоткрылась, впуская императрицу. Насторожившийся было Фобос облегчённо выдохнул – в отличие от своей сестры, уже успевшей набить ему оскомину, Эвилин он был почти рад видеть.
- А, Эвилин. Что на этот раз? – поинтересовался князь.
  Эвилин подняла правую руку в знак приветствия и достала Печать Фобоса.
  - Кажется, ты это искал?
   Фобос подошёл к ней, взял в руку медальон, который она продолжала держать за шнурок, и внимательно осмотрел его. Убедившись в подлинности Печати, он с подозрением покосился на Эвилин:
  - Откуда это у тебя?
- Джаначава нашла его вчера вечером и передала мне, - произнесла она спокойным тоном, внимательно наблюдая за реакцией князя.
  Услышав это, Фобос чуть ли не вырвал у неё из рук медальон.
  - Ты даже не представляешь, насколько важна для меня эта Печать. С её помощью я смогу открыть  Великую Книгу заклинаний и тогда... – начал он, больше обращаясь к самому себе, чем к императрице.
  Эвилин не особенно интересовало, что именно сможет сделать князь с помощью Печати. Она тихонько кашлянула, напоминая, что разговор ещё не окончен. Когда князь вернулся к действительности, она продолжила:
  - Очень скоро состоится коронация Элион и в связи с этим меня мучает один вопрос.
   - Какой же?
   - Что станет с принцессой после того, как ты лишишь её силы? Уж в замке она точно не останется.
   На лице Фобоса появилась тонкая усмешка.
  - Не совсем так. Она будет жить здесь, но только…
  - Только что?
  - В качестве пленницы, вечной узницы цветка чёрной розы. Тогда она никому не помешает.
  - Значит, ты готов обречь Элион на вечное заточение? – с серьёзным выражением спросила Эвилин.
  - А не ты ли когда-то говорила, что цель оправдывает средства? – заметил Фобос, – И с чего ты так печёшься об этой девчонке?
   - Уж во всяком случае, её судьба меня волнует больше, чем родного брата – отрезала Эвилин.
  - На что ты намекаешь? – нахмурился князь.
  - Элион твоя сестра, Фобос.
  - И что с того?
  - Она твоя сестра, – повторила Эвилин, делая акцент на каждом слове.
  - Ты что, решила стать моей совестью?! – чуть ли не взвыл тот.
  Девушка взглянула на него с укором:
  - Я думала, что она у тебя есть. Но я ошиблась.
    Фобос засмеялся язвительным, злым смехом.
  - Да, Эвилин,  ты была не права. Но это моё дело, поэтому не вмешивайся. Мне решать, что делать с моей сестрой, тебя это не касается.
  - Но…
   - Оставь меня в покое! Это не твоё дело! – выкрикнул он.
   Эвилин закусила губу и покраснела от гнева. Затем тихо проговорила «Значит, так?», подошла к Фобосу и со всего размаху дала ему пощёчину, сказав при этом: «Подлец».
  - Как ты посмела?! – яростно вскричал Фобос, схватив её за руку.
  - Ты этого заслужил, – ответила императрица. Она высвободила руку и быстрыми шагами вышла из зала, хлопнув дверью.
  Выйдя в сад к порталу, девушка обернулась в сторону замка и с горечью в голосе выкрикнула:
   - Лучше бы я никогда не знала вас обоих!
    Фобос не услышал этих слов – он был слишком далеко.
***
В Меридиане грозы не были редкостью. Но то, что случилось в тот день, горожане долго не могли забыть: появившаяся над замком Фобоса чёрная грозовая туча быстро разрослась, полностью закрыв небо над городом и погрузив его во мрак. Молнии сверкали ежеминутно, сопровождаясь оглушительным громом, от их попадания загорелось несколько домов. И эта ужасная гроза не была случайной...
  Князь Фобос рвал и метал. Лорд Седрик, ставший свидетелем сцены между ним и императрицей, из предосторожности отошёл как можно дальше и ожидал, пока пройдёт эта очередная вспышка гнева, которые у князя были бурными, но не слишком продолжительными. Его ожидание не прошло даром: в конце концов князь выдохся и буквально рухнул на свой трон, откинувшись на его спинку и тяжело дыша.
- Ещё никогда меня так не оскорбляли! – прорычал он, ударив кулаками по подлокотникам, –  Она заплатит за это! Непременно заплатит.
- Это возмутительно! – вторил ему Седрик, –  Неслыханная дерзость! Сначала эта девчонка тянет время, потом пререкается, а теперь ещё и нанесла вам оскорбление. Что она себе позволяет? Ещё немного, и она расскажет Элион правду и тогда ваш план рухнет!
  Фобос мрачно посмотрел на своего верного слугу:
   - Ты так считаешь, Седрик?
Тот кивнул и добавил:
   - Я считаю, что вам более не стоит иметь с ней дело. Вполне возможно, что именно сейчас она обдумывает, как сорвать церемонию коронации.
  - Что ж , посмотрим, - согласился князь после минутного молчания и запустил свой Далекосмотрящий камень.
***
Волнения не оставляли старого советника ни на минуту. Поэтому, когда Эвилин вернулась в замок Феникса, он первым делом поспешил спросить её:
- Как всё прошло?
- Лучше не спрашивайте, - буркнула Эвилин, даже не взглянув на советника.
  Старик понял, что его опасения оправдались. Но он не собирался отступать.
- Что-то пошло не так?
   Девушка прислонилась спиной к колонне, запрокинув голову, сделала глубокий вдох и начала рассказ:
- Вначале всё было отлично: я вернула Фобосу его Печать, рассчитывая вызвать расположение и узнать то, что мне нужно. Но когда я узнала, что он собирается сделать со своей сестрой после того, как заберёт силу...
- И что же?
- Дело кончилось тем, что я не сдержалась и ударила его, да к тому же оскорбила, - мрачно произнесла Эвилин, –  Не стоило мне так привязываться к Элион...
  Советник серьёзно и проницательно посмотрел на императрицу:
  - Вы понимаете, что поступили крайне неразумно? – спросил он.
  - Я надеялась, что в нём осталось хоть что-то человеческое. А он оказался бессердечным эгоистом, для которого не существует ничего, кроме власти. Да, я оскорбила его. Но я бы этого не сделала, если бы он не накричал на меня! - Эвилин судорожно вздохнула и продолжила уже более спокойно –  Хотя, какой смысл сейчас об этом говорить? Сделанного не воротишь.
  Советник подошёл к ней и с мягкой улыбкой, едва заметной в густой белой бороде, ответил:
- Нельзя повернуть время вспять, но любую ошибку можно исправить.
  Девушка отрицательно помотала головой.
- Боюсь, что эту ошибку мне уже не исправить. Не удивлюсь, если Фобос расторгнет сделку. Он уже получил, что хотел и ему наплевать, что без поддержки Отакия не сможет победить в этой проклятой войне. Меридиан был моей последней надеждой, а теперь... теперь мне кажется, что уже всё потеряно.
    Эвилин устало опустилась в кресло и облокотилась о стол, оперев опущенную голову на руки. «Бедная девочка, ты совсем вымоталась», - еле слышно проговорил советник и успокаивающе погладил её по голове –  в иные минуты девушка ему была как родная дочь, хотя он никогда не признавался в этом. Но Эвилин даже не заметила этого или сделала вид, что не заметила.

***
    Далекосмотрящий камень погас и в тронном зале воцарилась тишина. Теперь,  после увиденного, лицо князя выражало не гнев, а сосредоточенную задумчивость. Однако лорд Седрик, не отрывавший взгляда от Далекосмотрящего камня, не обратил на эту перемену никакого внимания.
  - Что ж, она сама виновата, пусть расплачивается, - невозмутимо подытожил Седрик и обратился к князю, –  Сообщите ей о расторжении сделки прямо сейчас или позднее?
-Сделка остаётся в силе, - проговорил Фобос.
   - Простите, я не ослышался? – переспросил оторопевший Седрик.
Фобос повысил голос:
- Я сказал – сделка остаётся в силе!
  Седрик совершенно растерялся:
- Но милорд, как же...  – начал он, но Фобос жестом велел ему замолчать.
- Если она так привязалась к моей сестрёнке, пусть посмотрит на её мучения. В день коронации она должна явиться на Меридиан и оставаться на церемонии от начала и до самого конца. Думаю, это будет достойной расплатой за оскорбление, -  медленно, с расстановкой произнёс он.
«Хммм», - протянул лорд Седрик и тут его словно осенило: на его лице появилась злорадная усмешка и он опустил голову в знак согласия с выбором князя Фобоса.
  - Как пожелаете, мой господин.
***
Джаначава осторожными шагами пробиралась по сырым подземельям меридианского замка. Впрочем, бояться ей было нечего – стражникам было известно, что Джаначава помогала в подавлении восстания и сам пропустили её в замок. И, тем не менее, на душе девушки стояла необъяснимая тревога.
  Когда она дошла до камер, в которых томились повстанцы, то вначале пожалела, что не взяла факел –  в полутьме подземелья с его помощью она гораздо быстрее нашла бы Олдерна – но, с другой стороны, она не хотела, чтобы её заметили остальные повстанцы. Поэтому она неторопливо шла по коридору, внимательно всматриваясь в нутро каждой камеры. Наконец, в одной из них она заметила до боли знакомое лицо. «Олдерн!», - тихонько позвала она и подошла поближе. Тот посмотрел в сторону голоса, поднялся и, не веря своим глазам, подбежал к решётке. Джаначава сильно стосковалась по юноше и ей захотелось обнять его, но всё, что она смогла сделать – взять его за обе руки, которые тот смог просунуть между толстыми прутьями решётки.
   - Джана? Я не надеялся, что снова увижу тебя. Но что ты здесь делаешь? – удивился Олдерн.
  Джаначава сказала первое, что пришло ей на ум:
   - У меня... появилась работа в замке, - и быстро добавила, -  Пока я вне подозрений.
  - Здесь очень опасно, тебе нельзя здесь долго находиться, - нахмурился юноша, но тут, что-то вспомнив, удержал её, -  Подожди! Ты говорила, что твои родители где-то в подземельях. Раз ты работаешь в замке, то сможешь достать ключи у охраны и освободить их, а заодно и кого-то нас. Я знаю, ты сможешь.
    Радость мгновенно испарилась с лица девушки, она побледнела и опустила голову.
- Я... я не могу,- прошептала она.
- Но почему?
  - Я не могу сказать тебе, не могу, - повторяла Джаначава, мотая головой.
  Олдерн крепче сжал её запястья и притянул к себе, чтобы заглянуть ей в лицо.
  - Джана, что с тобой? Скажи, что случилось? Мне ты можешь доверять.
- Олдерн, мне... мне надо идти. Прощай! – всхлипнула девушка, вырвалась из его рук и убежала прочь.
- Стой! Куда ты? – окликнул её встревоженный паренёк, но она уже покинула подземелье.

  Едва сдерживая подступившие слёзы, Джаначава выбежала из замка, пересекла сад и вбежала в светло-зелёный портал, который тут же исчез. Оказавшись во дворце, девушка дошла до своей комнаты, где бессильно опустилась на небольшую деревянную скамеечку и тихонько заплакала.
«Я так больше не могу», - проносилось у неё в голове, - « Не могу больше лгать ему. Я устала от лжи. Всё, хватит – расскажу ему всё. Но не сейчас. Сейчас мне слишком тяжело. Но я сделаю это, как только мне хватит смелости. Непременно».
  Это было отчаянным решением, но Джаначава не собиралась отказываться от него. Теперь она следовала не столько рассудку, сколько голосу совести. А совесть не давала ей покоя уже много недель и пора было положить этому конец.

Ничего, постараюсь её доработать на выходных -  а там посмотрим)

Иллюстрация к семнадцатой главе, рисовала Аня)

Ты тоже занимаешься фан-артом?

А я наоборот - более-менее сносно рисую людей, а черепа и животные выходят из рук вон плохо.

О, поздравляю) Я тоже однажды делала рисунки к фанфику, правда, не по WITCH.

А я самоучкой)

Раз обещала, значит выставлю)