Вот, решила выложить тут свое творчество, так сказать) начну со старого, постепенно добавлю то, что поновее)

Однажды вечером

Она закрыла дверь за родителями и осталась одна. Если не считать трехгодовалого братишки. Но, при некоторой доли терпения и умения его можно уложить спать. И ничего, что на полтора часа раньше положенного. Лучше выспится.
Брат упорно не хотел засыпать. Ни уговоры, ни угрозы не помогали. Пришлось подкупить его шоколадкой. Уж очень ей хотелось в этот вечер побыть одной...
Наконец, брат заснул и она, умильно посмотрев на этого ангелочка и аккуратно, на цыпочках, вышла из комнаты.
Ей захотелось перекусить, но в холодильнике мышь повесилась, не было даже ее любимой морковки. Правда, были яблоки, но она их даже видеть уже не могла, не то, что съесть.
Не солоно хлебавши, она направилась в свою комнату и, немного подумав, закрыла за собой дверь. В абсолютной тишине щелкнул два раза замок, и все стихло.
Она прошлась по комнате, неслышно касаясь пола, но в итоге была вынуждена отказаться от этого занятия, так как старый паркет отвратительно скрипел. Помаявшись еще минуты две, она все-таки остановила свой выбор на широком подоконнике.
Поудобнее на нем устроившись, боком к стеклу, она выглянула на улицу. Уже начинало темнеть, и, при учете включенного света, ничего не было видно. Пришлось встать и выключить свет в комнате. Зато улица сразу же прорисовалась полуразмытыми серо-сумрачными очертаниями.
Темные деревья, потерявшие листья, уныло раскачивались в так музыке ветра. Ей почему-то тоже захотелось туда, в это царство полумрака, грусти и... свободы. Не спеша, стараясь не выбиваться из общей гармонии, она приподнялась и открыла окно. Не форточку, как обычно это делала мама или бабушка, чтобы «проветрить помещение», а все окно, целиком, обе створки.
В комнату ворвался холодный и шумный порыв ветра. Странно, его вой, похожий на какую-то старинную песнь, совсем не раздражал ее, как все внутренние звуки и скрипы. Наоборот, она почувствовала, что это как раз то, чего ей не хватало всю жизнь. Казалось, холодя ее тело своим полуласковым прикосновением, ветер затрагивал в ее душе какие-то струны, скрытые ранее внешней разумностью и постоянным спокойствием... Врываясь в ее душу, ветер выуживал на свет божий все ее самые потаенные мысли и мечты, превращая их в солирующую партию своего бешено-невозмутимого оркестра.
Она подставляла лицо и руки пронизывающему холоду, но не чувствовала его. Наоборот, ей казалось мало. Она встала в полный рост на подоконник и, раскинув руки, вдыхала ветер полной грудью. Ветер бил ее по ногам и по животу, по обнаженным рукам, но она лишь счастливо улыбалась одними глазами.
Редкие прохожие, негодуя на скверную погоду, спешили поскорей проскочить под толстую защиту стен родных домов.  И мало кто замечал в темном окне последнего, пятого этажа дикую, грациозно-гибкую стройную фигурку, белым пятном выделявшуюся на фоне почти черного дома.
Ее недлинные волосы развивались и были похожи скорее на сноп белого пламени, чем на аккуратно причесанное каштановое каре.
Она как будто светилась изнутри. Этаким белым светом, скрытом ранее в ее душе и вырвавшемся теперь на волю.
А внизу, под защитой дерева и темноты стоял человек. И смотрел на нее с тревогой и нескрываемой нежностью. Он тихонько улыбался, когда она взмахивала руками, словно птица. Большая, белая и свободная птица. И каждый раз, когда она опасно выдавалась вперед, его сердце замирало.
Она его не видела. Да и как она могла его увидеть в такой темноте. Но внезапно ей в голову ударила неожиданно-безумная мысль: он там.
Разумом она понимала, что этого быть не может. Что ему делать под ее окном, он ведь живет совсем в другой части города, да и поздно уже.
Но время единения с природой, с ветром, не прошло даром. Она уже не верила разуму, верила только ветру, нашептавшему эту, как ей казалось, безумную мысль...
Она уже не сомневалась, что он там, она чувствовала на себе его взгляд, знала, за каким именно деревом он стоит и как на нее смотрит.
Она резво соскочила с подоконника и захлопнула окно. Только сейчас она почувствовала, как выстыла вся квартира. Поежившись, она накинула пальто на свое легкое белое воздушное платье. Постояла пять минут в нерешительности. Потом вздохнула ,посмотрела с грустью на осколки того, что когда-то было ее разумом и кинулась на улицу. Как была босиком, так и бросилась вон. Она не помнила, закрыла ли дверь, да и какая ей была разница, ее тянуло туда, к ветру и к нему...
За какую-то секунду она слетела с пятого этажа и выскочила на улицу. Но там решимость опять покинула ее.
Не спеша, не ощущая декабрьского холода босыми ногами, она подошла к нему. Сначала он не заметил ее, так как взгляд его был устремлен на закрытое уже окно ее комнаты.
Она подошла так близко, что слышала удары его сердца.
Внезапно он повернулся к ней и встретился с ней взглядом. Как она нашла его? От же надежно укрыт темнотой и деревьями.
Так они стояли друг против друга какое-то время. Пошел дождь. Но они его не замечали. Вокруг них образовался какой-то вакуум. Существовало только два человек: он и она. И их уже не беспокоила большая разница в возрасте и положении.
Потом он опомнился и накинул ей на плечи свою куртку. Хотя тепла она, насквозь мокрая, давала немного, даже наоборот – забирала, ей стало так хорошо, как никогда раньше.
Несмело он поднял руку и робко откинул у нее со лба мокрую прядь. А она, в свою очередь, нежно провела тыльной стороной ладони по его щеке, потом перебежала пальчиками по сильной смуглой шее. Он вздрогнул, и она резко отдернула руку.
Он поднял ее руку и аккуратно прикоснулся губами к тоненьким пальцам.
Затем он увидел, что она босиком и уже смело, забыв о смущении, подхватил ее своими сильными руками.
Дождь внезапно сменился снегом. В считанные секунды белые мокрые хлопья облепили все вокруг. Она прижималась к его мощной груди и застыла в таком положении. Только реснички ее, облепленные снегом, трепетали на ветру...
И время для них остановилось...