Князь Чернояд великий и ужасный. Повелитель всяческой нечисти, покровительствует темному колдовству, владеет злыми силами и прочая. На самом деле нынешний Чернояд - далеко не первый, носящий это имя и титул (так же, как и Елена - не первая Лада). Тридцать лет назад погиб его предшественник, а двадцать девять лет назад люди нашли в лесу мальчика. Жил и воспитывался в детском доме под именем Александр Страхов, когда ему исполнилось четырнадцать, к мальчику пришла прошлая Лада и сообщила, что он - новый Черный Князь, а еще года три спустя прежнюю Ладу кто-то ухрючил.
Внешность: красивый молодой мужчина с тонкими чертами, почти белыми длинными волосами, но темными глазами, одевается в черное с серебром.
Характер: эгоистичный, самовлюбленный сноб, но в глубине души... впрочем, это ТАК глубоко, что не так уж и важно.

Елена - хрупкая похожая на эльфа девочка с русыми волосами и большими серыми глазами, самозабвенная мечтательница, лучшая подруга Марго, тихая и неприметная девочка, чья судьба, однако, хранит множество тайн, незадолго до приезда в городок Вики, Елена узнает, что живет с приемными родителями, которые тринадцать лет назад обноружили годовалую крошку в лесу и удочерили, одержима идеей найти свое прошлое, однако прошлое это становиться все запутаннее и непонятнее тем дальше, чем больше его ворошить.
Елена окажется новым воплощением ЛАДЫ Лада - Славянская богиня красоты, любви и бракосочетаний, примирения и согласия, дружбы, искренности. Но так как любовь порою бывает и причиною горя, то Лада олицетворяла и несчастную любовь.

Сергей Змеев - студент кафедры культурологии МГУ, приехал в Вересаево собирать фольклорные материалы для своего диплома, совершенно потрясающий типчик.
Змей Айтварас (простонародное - Летун) - змеевидный демон, наделенный антропоморфными чертами.В народных заговорах Огненный Змей представляется, как волшебное существо, способное внушить страсть женщине. В деревнях был широко распространен такой мотив
рассказов: Огненный Змей, (именуемый на Ярославщине огненным ужом) прилетает к девушкам и женщинам: "Рассыпается искрам над трубой, он (через трубу) появляется в избе в облике красивого парня или умершего мужа хозяйки дома". В некоторых источниках добавляется необходимость, перед прилетом змея, предварительно воткнуть в землю определенным образом три железных ножа. После этого змей, попадал в некоторую зависимость от человека, выполнял его просьбы, открывал тайны - Земли и Неба, прошлого и будущего. комментарии, думаю, излишни

Ведьма Мара - когда-то была Берегиней и владела Стрелами Меланьи, однако влюбилась в простого парня и стала применять свои способности Берегини не по назначению, когда не удалось его просто приворожить, подстроила "трагический несчастный случай" его любимой девушке, а лишившись за это Стрел, начала применять черное колдовство и доприменялась до того, что бывшие товарки вынуждены были заточить Марру в "хрустальный" гроб под соляной горой. Была освобождена князем Черноядом, которому надо было чем-нибудь отвлечь современных Берегинь, повадившихся путать ему все карты. Однако Марра возвращена к жизни не в полной мере, из-за чего превратилась в некоторое подобие вампира - она вынуждена "красть дыхание", забирая у людей их жизненную силу, без этой "подпитки" быстро стареет, постепенно превращаясь в подобие живой мумии. Чтобы вернуться к настоящей жизни, должна отобрать у всех Берегинь их талисманы и провести с ними определенный ритуал. Появится в вересковской школе в качестве учительницы музыки Марины Альбертовны Жемчуговой.

Сестра Любава - одна из помошников таинственного Монаха. Природный оборотень-рысь, до поры державшая свою звериную сущность под контролем путем молитв и благочестия, однако характер у сестры Любавы еще тот. Остро невзлюбила Берегинь - пыталась даже убедить Монаха, что он не должен прибегать к их помощи для победы над Черноядом, а когда тот ответил, что только у Берегинь в этом противоборстве есть шанс, начала самостоятельную игру. И доигралась. Была убита ведьмой Марой.

ШКОЛА
Матвей Олесин - "первый парень на деревне, а в деревне один дом", предмет воздыханий Виктории и - какое-то время - Елены (очень скоро встретившей кой-кого поинтереснее);
Мартынко - недотепистый воздыхатель Евы, квазиотличник, в одном классе с Еленой, Марго и Викой;
Рыжий Юрик - глава местной шпаны - компашки второгодников - мнит себя едва ли не Аль Капонэ, учится (вернее, формально числится) в одном классе с Матвеем;
Андрей Хорьков - коротенькое увлечение Евы, красавЭц, спорцмЭн, капитан школьной команды по футболу, блондин со спортивной фигурой и не слишком выдающимся умом, тоже в одном классе с Матвеем;
Эдуард (Эдик) Линейкин - будущий друг Алинки, появится в самом конце (приедет в Вересково на лето), вместе со своим дедушкой очень интересуется разными параненормальностями, разыскивает следы иных цивилизаций на Земле.
Сестры Сорокины: Кристина (Крыся) и Ефимия (Фимка) - разносчики сплетен и скандалов, старшая учится в одном классе с Еленой, Марго и Викой, младшая - с Евой, Дарьей и Алинкой.
Учителя:
Директрисса Олимпиада Богдановна - что тут сказать... директор;
Математичка Волколакина Марья Ивановна (Марьванна) - именно она четырнадцать лет назад подбросила новорожденную Елену ее приемным родителям;
Историк Денис Денисович Калинин - хороший знакомый матери Виктории - Жанны. После того, как в его обличье попроворачивает кое-какие делишки Змей Айварас, знакомство станет еще лучше (хотя Виктория этого не оценит и попытается за такое дело пустить дракона на сапожки и сумочки!).

Маргарита

Виктория оказалась не единственной уроженкой крупного мегаполиса, волею судеб заброшенной на задворки цивилизации в городок под названием Вересково. Но не все девушки воспринимали превратности судьбы столь пессимистически. Должно быть, дело было в том, что, в отличие от незнакомой пока сверстницы, Маргарита Романова была гораздо более довольна жизнью вцелом, своей фамилией - звучащей, с точки зрения девушки, эффектно и благородно, своими волосами - роскошными и белокурыми, и своими родителями. Была, правда, в семействе Романовых своя "ложка дегтя" - младшая дочь Лилька, сущий бесенок, но и она обычно погоды не портила.
Отчасти сыграло и то, что Марго с семьей переехала в Вересково почти полгода назад, в начале лета, когда утопаюшие в пышных зеленых кронах и золоченые ярким солнцем домики-пряники выглядели ДЕЙСТВИТЕЛЬНО живописно: ни дать, ни взять - игрушечный городок из сказки. Или то, что семейство Романовых транспортировали не четыре электрички с пересадками, а два весьма внушительных джипа - черный и серебристый - прямо к порогу их "дачи" - перестроенной под шикарный особняк заброшенной усадьбы. Особенно Марго радовало, что машин ДВЕ и она может ехать отдельно от гиперактивной младшей сестрицы. И вещи свои девочка ташила отнюдь не сама - вышколенные шоферы перетаскали весь куда более многочисленный богаж в особняк.
Маргарите городок понравился. Кроме того, ей льстило самосравнение с русской аристократией (это было куда более приятно, чем часто звучащее в спину "Что тут скажешь - новые ж русские!"), как известно, зиму проводившей в Петербурге, откуда приехало и семейство Романовых, а на лето выезжающей поближе к природе в усадьбы и имения. Не Гаваи, конечно, и не Лазурный берег, зато так ново и экзотично...
Правда, стояла за переездом на дачу совсем не веселая история. У Генадия Романова - крупного питерского банкира, начались проблемы не то с налоговиками, не то с "крышей", не то с теми и другими разом, из-за чего он рассудил, что жене и двум дочерям лучше на какое-то время скрыться с глаз общественности - просто на всякий случай.
Неприятности, однако же, затянулись и Марго вскоре заскучала. В городке-игрушке не было ни одного модного бутика, все одевались со швейной фабрики, несколько лет назад почти развалившейся и выкупленной каким-то предприимчивым не то китайцем, не то вьетнамцем, не то корейцем. Здесь не было кабельного телевидения, а глянцевые журналы появлялись в подаже - в лучшем случае - два месяца спустя после положенного времени. В общем... девочка уже готова была покрыться плесенью от тоски, когда все кардинально исправили несколько интереснейших знакомств.
Главным образом, конечно, с Еленой. В своей прежней жизни Маргарита, наверное, и не заметила бы тихую мечтательную "серую мышку", и уж точно не предположила бы, что именно она - девченка ничего не смыслящая ни в моде, ни в стиле - станет для нее лучшей на свете и самой близкой подругой. Девочки были кардинально не похожи, абсолютно по-разному смотрели на окружающий мир... и оттого заново открывали его друг другу с неожиданной и абсолютно новой стороны. Елена всю жизнь провела в этом городке - Марго вдохновенно рассказывала ей о Петербурге, о каникулах во Франции и отдыхе в Египте, а Елена восхищалась и почему-то ни капельки не завидовала. Если Маргарита открывала ей простор мира, то Елена демонстрировала подруге его глубину, его скрытое волшебство, которое только нужно заметить. Как ни банально это звучит, но богатый внутренний мир Елены с лихвой компенсировал отсутствие внешнего глянца, по которому привыкла судить о людях Марго. Хоть она и относилась к наивной мечтательнице с легкой покровительственностью, Елена, вполне возможно, значила для Марго даже больше, чем она сама значила для Елены.
С остальными ее уже новая подруга и познакомила. Дарья Кукушкина сама по себе была не слишком-то интересна. Ходячая энциклопедия, а не девчонка! Правильная, сухая и безжизненная, как изложенные в ее любимых справочниках и научных журналах факты, завоспитанная жестковатой матушкой едва ли не до позеленения умница-отличница. У Дашки была орехово-смуглая, доставшаяся от отца-мулата (или араба) кожа, большие темные глаза в потрясающих рисницах и склонные виться, чего им не дозволялось, блестящие черные волосы. Ее бы приодеть поярче, сменить жуткие очки на более стильные, да распустить туго стянутую косу - потрясающая была бы красавица-экзотка! Судя по ее брату, Петьке Кукушкину... Собственно, ради того, чтобы иногда видеться с Петькой - уже взрослым парнем, недавно окончившим школу и теперь, вместо службы в армии, работающего лесничим, Маргарита и дружила с Дарьей. Словно по контрасту с сестрой Петр Кукушкин был всегда слегка неопрятным, смешливым и потрясающе классным парнем! Совершенно не похожим на тайный идеал Маргариты, но таким интересным! Во всем стоило находить светлые стороны - раз уж им пришлось остаться в Верескове и на осень, а Маргарите - пойти в местную школу, в один класс с Еленой - то, может быть... В конце концов, нельзя же всю жизнь ждать этот придуманный в детстве идеал!
Алинка, фамилии которой Марго никак не могла запомнить, и дочка здешнего участкового Женька Ларина были одноклассницами Дарьи - на год младше Марго и Елены. Алина - дочка того самого китайца-корейца-узбека-таджика, местного "законодателя мод", а Женьку (сама Евгения предпочитала называться Евой, но Марго упорно звала ее Женькой в отместку за плебейское обращение "Ритка" к собственной персоне!) - смешливую пышечку с каштановыми кудряшками - Маргарита с первого знакомства регулярно мечтала придушить, через две минуты общения начиная бороться со звоном в ушах от несмолкающей болтовни и хихиканья к месту и не к месту, и раз двести зарекалась вообще не общаться, но начинала вскоре скучать почти так же сильно, как по Елене.
В какой-то мере Маргарита была бы даже рада остаться в Верескове навсегда. Но вмести с тем это казалось абсурдом! Вот если бы девчонки могли переехать к ней в Перербург. И Петька... Впрочем, пока они еще никуда не уезжали и Марго старалась не думать о разлуке. Без Петьки прожить она смогла бы - красивых парней везде полно, да и виделись они с ним всего пару раз, обменявшись "привет-пока" (хотя девочка чувствовала, что оже ему нравится). Но расстаться с Еленой... Это было бы очень и очень грустно! Впрочем, будуче натурой обстоятельной, Маргарита уже прикинула, что могла бы порекомендовать Елену и Алину в одну питерскую художественную школу, правда, не обсудив с самими девчонками... в конце концов, рисовать обе любили и неплохо умели.

Дарья

- Я не уверена... Я сто лет уже не танцевала! - обреченно проскулила первая отличница школы, на всякий случай зажмурив глаза. Алинка, которой из-за собственного небольшого роста даже не пришлось ставить "модель" на табуретку, что-то колдовала над нарядом: подкалывала, расправляла, одергивала... Маргарита едвауловимо щекотала лицо пушистой кисточкой. Марго вообще настаивала на "агрессивном" макияже, но тут Дарье удалось отбиться - решено было ограничиться подкрашенными губами. - Подумаешь, в пять-семь лет ходила на ритмику! Это даже не настоящий танец...
- Прекрати ныть, - строго велела невидимая Маргарита. - и не криви губы, я их сейчас буду красить!
Порой Дарье казалось, что на нее, как на героиню фильма-сказки типа "Золушки" - Эллу кто-то когда-то наложил проклятье послушания. Одной строгой нотки в чьем-либо голосе ей хватало для того, чтобы сложить лапки и позволить судьбе в лице мамы, учительницы или такой, как Маргоша, подружки нести себя по течению, не делая ни малейших попыток сопротивляться.
- Неправда, кстати, - присоединился голосок Евы. - ты же танцевала на наших посиделках. Ты отлично двигаешься, мы все видели.
- На наших посиделках мы были одни. У меня боязнь сцены! Все будут на меня глазеть - это будет смешно! Я буду выглядеть... выглядеть...
- Ты будешь выглядеть потрясающе! - отрезала Марго.
- Вот-вот, - слегка невнятно из-за зажатых во рту булавок пробурчала Алинка. - а если ты думаешь иначе, я сейчас обижусь! Над твоим костюмом я дольше всего провозилась!
- Костюм прекрасный. Просто... просто форма должна соответствовать содержанию, а я буду выглядеть, как зубрилка, которая пытается притвориться стильной девушкой! Все хорошо меня знают и будут смеяться!
- Тебя никто под маской не узнает! Просто не веди себя, как зубрилка! То, что ты хорошо учишься, отнюдь не делает тебя Мартыном в юбке, понятно? И только попробуй, как в прошлый раз, просидеть весь вечер в уголке и ныть "уж лучше б я дома книжку почитала"!
Маску Алинка сделала из запасных очков Дарьи, украсив оправу разноцветными перышками.
- На ритмике я еще не носила очков! - тут же ухватилась за идею отличница. - вдруг они упадут, если я буду танцевать...
- Не моршись, я же все размажу, если будешь строить рожи! Все, можешь открывать глаза.
Маргарита сама аккуратно надела на Дарью очки. Отличница в тихом ужасе уставилась в большое зеркало, перед которым ее "установили".
- Теперь хоть на девушку будешь похода, а не на моль библиотечную! - удовлетворенно хмыкнула питерская красавица. А Дарья подумала, что если на кого-то и стала похожа, то на укротительницу тигров в каком-нибудь цирке: только плетки в руке и не хватало, честное слово! Костюм состоял из красного с золотым шитьем жакета, к счастью, Алинка решила ее пожалеть и сделала этот жакет достаточно закрытым (не смотря на вопли Марго, уверяющей, что на вечернее торжество воротнички, "подпирающие челюсть" - как она выразилась - неуместны), алых шаровар, заправленных в красные с золотом же сапожки, и как бы юбки из тонких золотых лент - перьев, надетой поверх этих шаровар. В принципе, это смотрелось вполне пристойно, даже мама, наверное, не стала бы возражать против такого наряда, хотя прокурорша Тамара Кукушкина отличалась крайне строгими нравами, по отношению к дочери - в особенности (смирилась, что из Петьки толку не выйдет, вот и переключилась целиком на Дарью)... Проблема была в другом...
- Это не я! - тихо заявила Дарья, разглядывая незнакомую девушку в ало-золотом наряде с шикарной гривой черных кудрей. Не слишком обращая на нее внимание, Алинка и Марго ходили вокруг подружки кругами, словно вокруг новогодней елки, скептически оценивая результаты своих усилий.
- Чего-то не хватает...
- Ага. Только не пойму - чего...
- Может быть, сделать ей что-нибудь с волосами?
Дарья, незадолго до того наблюдавшая два часа мучений Евы, которой Маргарита в домашних условиях варганила "мокрую химию" в домашних условиях, вылив на каштановые кудряшки не меньше двух с половиной тюбиков геля и каким-то образом превратив их в гладкие волны словно бы не до конца высохших русалочьих волос, в ужасе замотала головой.К счастью, красавица сама передумала:
- Наверное, уже не успеем. Мне еще маникюр делать! Надо чем-нибудь украсить...
Алинка вдруг издала торжествующий вопль, заставив всех подскочить, и, ослепительно сияя улыбкой, полезла под кровать, почти скрывшуюся под горой разноцветных одеяний.
- Помните те бусы, для Евы? - я в бабулином сундуке случайно нашла эту шкатулку, глядите! - с видом фокусника, Алька раскрыла перед подругами небольшую коробочку из резного нелакированного дерева, не смотря на явную старину, даже не потемневшего и не потрескавшегося. Внутри шкатулки лежал венок из очень тонко отлитых золотых колосков, украшенный самоцветными камешками, словно в колосья вплелись полевые цветы и большое перо вроде павлиньего, только не сине-зеленое, а золотистое с алым пятнышком в форме какого-то фантастического глаза. Перо-то Алинка с торжествующим видом и извлекла, воткнув в чисто символически собранные на макушке волосы Дарьи.
- Маниту сказал все! - с непроницаемым лицом и нарочистым псевдоакцентом пробубнила Ева и прыснула. Дарья, естественно, смутилась. Она вообще очень часто и легко смущалась, к счастью, природная смуглость кожи оставляла это незаметным для окружающих. Тем больше девочка жалела новую знаклмую Викторию, тонкая белая кожа которой мгновенно заливалась краской, делаясь даже темнее густо-рыжих волос. "Интересно, что за костюм выберет Вика?"
- Потрясающе! - восхищенно ахнула Алина. Марго продолжала удерживать на лице скептицизм, стараясь скрыть довольный вид. Опасливо взглянув в зеркало, Дарья мысленно с ними согласилась. Незнакомая яркая экзотка и правда смотрелась потрясающе, вот только отождествить ее с самой собой как-то не выходило.
- Следующий! - рявкнула Маргарита, подталкивая Дарью в бок. - Шевелитесь вы, из-за вас я не успею с маникюром!
- Да у нас еще...
- Такие дела не терпят спешки - один ноготь неровно накрасишь - и пиши пропало! Женька!
Евгения поморщилась, но послушно поплелась на место, освобожденное Дарьей. Огрызаться с Маргаритой, которая единственная могла кого угодно потрясающе "отштукатурить" было бы сейчас крайне неразумно. Ее в четыре руки нарядили в длинную рубашку-балахон, якобы изображающую одеяние славянской русалки, только материальчик не всписывался - тонкая блестяшая псевдошелковая ткань на грани синего и голубого цветов. Отчего-то хохотушка и болтушка решила выглядеть на празднике лирично и романтично...
"Хотя ее хоть узнать можно!" - напомнила себе Дарья.
Маргарита с профессиональной сноровкой слегка пудрила круглое личико - все же для ундины Ева оказалась неприемлимо румяной и цветущей, а Алинка украшала "мокрую химию" цветами и ленточками. Оставшаяся без занятий Даша огляделась, привычно выискивая взглядом что-нибудь почитать. Была у нее такая привычка - стоило хоть минутке свободной выпасть, организм требовал читать что-нибудь, вплоть до объявлений, рекламы и нехороших надписей на заборах! Впрочем, в Алинкиной комнате таковых не обнаружилось.
"Наверное, русалочий наряд больше подошел бы Елене..." - бросая взгляд на самую тихую учасницу примерок, подумала Дарья. Уж Елене не нужны были книги, чтобы при первой же возможности унестись мыслями куда-то далеко-далеко, "уйти в себя и заблудиться" - как выражалась Ева. Большие серые глаза в точности напоминали осеннее небо, пряча за пасмурной дымкой какие-то неведомые просторы и дали. "Славянского" наряда для Елены не придумали и одели ее во что-то, вроде, европейское: тяжеловатое платье из бледно-голубой ткани с серебряным шитьем по квадратному вырезу - слишком закрытому, чтобы именоваться "декольте", но все-таки и не "воротник"... Маргарита вынуждена была позволить своей лучшей подруге обойтись без косметики: попытка подрумянить скулы обернулась чахоточными пятнами на щеках, глаза моментально "пропадали", стоило использовать тени для век, а подкрашенные губы начинали казаться приклеенными. Лучшее, что можно было сделать с лицом Елены - это оставить его в покое, хоть девочка по-прежнему была едва заметна на фоне выбеленной стены. Это лучше, чем напоминать клоуна! Волосы тоже оставалось только слегка пригладить "самсилгом" перед тем, как заплести две привычные косички (Марго надеялась, что так они хотя бы не распушаться одуванчиком через пять минут, а продержаться хотя бы час), в которые Алинка вплела по нити жемчуга.
- Свободна! - отчеканила Марго уже Еве. - Алька, одевайся скорее, я тебя накрашу.
Для себя Алина выбрала образ Шамаханской Царицы, нарядившись в расшитый блестками и бусинами топ, светло-фиолетовые шаровары - более широкие и длинные, чем у Дарьи, а поверх накинув что-то вроде прозрачной газовой туники. Поскольку ходить в конце октября по средней полосе России в гаремных туфельках не представлялось возможным - крышка сундука с бабулиными сокровищами заскрипела в очередной раз, явив миру симпатичные короткие сапожки. Что сама Алина, что ее бабуля Ядвига были миниатюрными, как феи, а уж размер ноги у них обеих был просто кукольным - на Дарью такие сапожки разве что лет в восемь бы еще налезли... Пока азиаточка натягивала шаровары и путалась в накидке, Марго ожесточенно спорила с Евой, взвешивая в руках "пшеничный" венок.
- Говорю тебе - золотой, уж я-то, наверное, получше тебя разбираюсь!
- О-ой, ну где нам, серой-то провинции! И где ты видишь пробу?
- Пробы нет, - рассмотрев венок со всех сторон, вынуждена была признать Маргоша. - но, судя по весу, он золотой! И камни настоящие.
- Настоящие такими крупными не бывают! - упрямо твердила Ева. - Золото самоварное, камушки - цветные булыжники, хотя сделано и правда красиво!
Маргарита возмущенно хмыкнула. В драгоценностях она действительно кое-что понимала и питала к драгметаллам и камешкам изрядную слабость. Не зря Алинка предложила для питерской красавицы костюм Хозяйки Медной Горы - щедро украшенное зеленое платье еще аккуратно висело на "плечиках".
- Вообще-то бабуля врят ли позволила бы мне брать, что захочу, если бы там были такие дорогие вещи, - извиняющимся тоном поддержала Еву Алина. - хочешь надеть его? Не совсем в тему, но, кажется, тебе подойдет...
Маргарита повертела венок в руках, взвешивая еще раз и пытаясь все-таки обнаружить пробу.
- Если он все-таки золотой - и наверняка имеет антикварную ценность - Ядвига Светозаровна может на нас рассердиться.
- Она же сама сказала мне: бери, что захочешь, - повторила Алина. - ты же очень ответственный человек, не потеряешь, по темным подворотням, где его могут отобрать, мы ходить не будем - твой отец ведь обещал встретить нас вечером на машине и развести по домам.
На аристократическом лице Маргариты сомнение боролось с явной симпатией к изящному украшению. Наконец, соблазн пересилил.
- Ну хорошо. Я его действительно не потеряю, а завтра в случае чего сама извинюсь перед Ядвигой Светозаровной. Все, Алька, садись "штукатуриться"! Тебе еще меня причесывать!
Дарья скучающе вздохнула.
- А почитать тут что-нибудь?..
- Дашка, не начинай!!! - хором выкрикнули все, кроме "витающей в облаках" Елены.

Елена

Она даже не представляла себе, что ТАКИЕ парни существуют. Даже в Голливуде! Эти актеры на экране и в глянцевых журналах умереть, какие стильные, но в повседневной своей жизни тоже, наверное, обыкновенные люди. А этот… Вот такой парень. Высокий и худой, но эти слова ему не подходят, упорно просится на язык «изящный».  Текучие нарочито-медлительные движения, выдающие крупного хищника, действовали гипнотизирующе,  если бы Елена нашла в себе силы оглядеться по сторонам, то заметила бы, что почти все в зале наблюдают за вошедшим так же заворожено, как она сама. Но девочка не видела окружающих. Начни кафе сейчас рушиться, она и того бы не заметила… Длинные волосы – густые и блестящие, просто хоть сейчас снимай в рекламе какого-нибудь шампуня. Цвет не то, чтобы белокурый, не как у Маргариты, а насыщенного оттенка горьковатого меда: темно-золотые, без малейшего намека на вульгарную рыжину. Кожа матовая, словно бы сияющая изнутри каким-то мистическим светом. А глаза синие. Не темно-голубые, что встречается довольно часто, а именно светло-синие, насыщенного небесного цвета – Елена смогла их увидеть, когда незнакомец, словно услышав ее мысли, скользнул ленивым взглядом в их сторону. Девочка сжалась от ужаса, хотя понимала, что вряд ли он ее даже заметил. Одет длинноволосый был настолько пижонски, что это пижонством-то уже не выглядело, а казалось совершенно естественным: в узкие черные брюки, черную же слегка другого оттенка шелковую рубашку, а поверх – в длинный, до щиколоток, плащ из мерцающей змеиной кожи…
- Ничего себе! – ахнула прямо под ухом Марго, и Елена едва сдержалась, чтобы не тюкнуть подругу за то, что нарушила странную гармонию, воцарившуюся при появлении этого невероятного парня. Волшебство его присутствия было хрупким и хрустальным, от мысли, что все может просто исчезнуть, развеяться, у Елены похолодело на сердце. Зал действительно словно вышел из транса, школьники, в особенности, конечно, девчонки, принялись жужжать и перешептываться, некоторые парни недовольно бурчали… шум вокруг возобновился, но сам незнакомец никуда не исчез. А Маргарита, похоже, этого даже не заметила. – Да уж… типчик! Итак, - Марго легонько ткнула Елену под ребра. – рот закрой, милая, ворона залетит! На что мы спорили?
- Ты о чем?
- О том, - любезно напомнила Ева. – что ты ни за что не решишься подойти к понравившемуся тебе парню. Теперь можно, так сказать, проверить на практике.
Сообразив, о чем они, Елена в ужасе вжалась в свой стул, да еще вцепилась обеими руками в крышку стола так, что пальцы побелели, словно опасалась, что подруги попытаются ее силой потащить знакомиться с невероятным незнакомцем.
- Вы издеваетесь? Как я буду с ним говорить, с какой стати… мы не представлены!
Девчонки переглянулись, выразительно закатывая глаза.
- И вообще, так нечестно. Почему бы тебе самой не подойти к нему, Ева? Между прочим, блондин.
- Я? Мне не нравятся мужчины, больше похожие на измученных диетой фотомоделей, чем на представителей сильного пола! – тут же нашлась пышечка. К диетам и фотомоделям Евгения всегда относилась с очень демонстративным презрением. – В рекламе шампуня он, может, и неплохо бы смотрелся, а так…
Виктория, не принимая участия в разговоре, слушала пение Матвея. Кажется, она так ничего и не заметила. Дарья куда-то запропастилась, остальные выжидательно смотрели на Елену.
- Мы не спорили.
- Так поспорим.
- Не буду! – отрезала девочка, постаравшись соскрести со стенок характера всю возможную твердость. Пусть поищут себе другое посмешище! – Это глупо.
- Тогда мы поспорим, - не сдавалась Ева.
- Ага. – кивнула Алинка. – Я в тебя верю.
- А я нет! Она слова не выговорит от ужаса – как будто мы ее не с типчиком ее мечты отправляем знакомиться, а к дракону, питающемуся девицами!
Видимо, аналогию  Евгению случайно натолкнул Матвей, как раз певший что-то про драконов, кажется, из репертуара «Мельницы».
- Прошу вас, ну перестаньте, - такого нелепого блеяния Елена за собой не помнила даже сегодня у доски.  Подружки собирались было снова начать ее тормошить, но внезапно потрясенно умолкли. – в чем де…
- Вы что-то имеете против драконов, девушки?
Елена довольно часто сталкивалась со словосочетанием «шелковый голос» в разных книгах, оно ей нравилось, но, оказывается, девочка даже не представляла себе, каково услышать действительно звучащую так речь. Гладкую и прохладную, мягко и почти неощутимо касающуюся слуха, словно шелковая одежда – кожи. 
- Если нет, я могу все-таки похитить на время вашу подружку. Даю слово вернуть ее в  целости и сохранности, - незнакомец ослепительно улыбнулся, положив на сердце тонкую, холеную почти женскую руку с тонкими длинными пальцами – ногти у него были слегка заострены и хитиново поблескивали, а указательный палец обвивало кольцо – золотой дракончик, насмешливо мерцающий глазами-изумрудами в рассеянном свете..
- Не говоря уже о том, что во мне и есть-то нечего, - мстительно косясь на Еву (невиданное дело – Евгения, утратившая дар речи!), попыталась усмехнуться Елена.

А за горами, за морями, далеко,

Где люди не видят, и боги не верят.

Там тот последний в моем племени легко

Расправит крылья - железные перья,

И чешуею нарисованный узор

Разгонит ненастье воплощением страсти,

Взмывая в облака судьбе наперекор,

Безмерно опасен, безумно прекрасен.

И это лучшее не свете колдовство,

Ликует солнце на лезвии гребня,

И это все, и больше нету ничего -

Есть только небо, вечное небо.

Елена

- Простите нас, пожалуйста. Это была довольно глупая шутка, девчонки иногда…
- Они твои друзья и пытаются помочь тебе. Ты как сокровище, скрытое на дне океана – огромная ценность, так надежно спрятавшая себя от других, что и сама этого не понимаешь. А они чувствуют… Ты, конечно, не поверишь мне, если я скажу, что подошел бы в любом случае. Что я здесь, чтобы найти именно тебя, Елена?
- Вы правы, не поверю, - девочка хотела спросить, откуда он знает ее имя, но решила не попадаться на эту удочку. Услышал, как Маргарита к ней обращалась, конечно же. В голове все путалось, Елена не могла припомнить, называл ли ее кто-то из девчонок по имени, однако все на свете порой имеет очень простое и скучное объяснение.
- Думаю, ко мне вполне можно обращаться на «ты», - собеседник Елены еще раз ослепительно улыбнулся, протягивая ей изящную холеную ладонь. – кстати, меня зовут Сергей.
Девочка опасливо подала ему руку, собираясь обменяться рукопожатием (где-то она читала, что не по этикету, когда мужчина первый протягивает руку девушке…), однако, поймав ее ладонь, Сергей изящно склонился, коснувшись тыльной стороны прохладными губами. Елена вспыхнула и испуганно отстранилась.
- Я… я очень рада. Честно. Но у меня никогда не получается с ходу перейти на «ты», ничего, если какое-то время я буду сбиваться с «ты» на «Вы» и обратно?
- Зови, как удобнее. Я же сказал «можно обращаться», а не «необходимо». Почему же ты мне не поверила бы, Елена? Я похож на того, кто станет врать без видимой причины, просто из любви к искусству?
«Еще как!» - почему-то подумала девочка, но, разумеется, вслух этого не сказала.
- Я не та девушка, которую кто-то будет специально искать, вот и все.
Не то, чтобы у нее были какие-то особенные к себе претензии. В одной из многочисленных книг фэнтези, прочитанных Еленой, героиня сказала что-то вроде «на таких миленьких серых мышках охотно женятся, а потом еще более охотно при первой же возможности им изменяют».
- Знаешь, когда я приехал в Москву впервые, чему я был крайне удивлен? – неожиданно спросил Сергей. – Из-за множества неоновых рекламных вывесок там практически не видно ночью звезд. Можешь себе представить, насколько звезда значимее, чем какая-то реклама, тем не менее, свет звезд кажется бледным, когда все вокруг расцвечено неоном. Тебе кажется, что твои подруги затмевают тебя, хотя твой внутренний свет тысячекратно ярче.
- Значит, Вы… ты приехал из Москвы? – попыталась перевести тему Елена. Синие глаза слегка сощурились.
- Ты не хочешь говорить о себе?
- Это скучно. Я про себя все знаю, и в этом нет ничего такого, что стоило бы разговора. А ты здесь странный гость.
- Я бы поспорил… но желание леди – закон. Поговорим о прекрасном, то есть – обо мне.
Елена хихикнула.
- Да, я действительно приехал из Москвы. Я там учусь, а сюда, помимо прочего, приехал за материалами для своего диплома. Тебе нравятся драконы, Елена? Ты ведь любишь фэнтези, я прав?
Девочка смутилась. Фэнтези, наряду с аниме, было ее страстью, однако многие считали, что увлечение сказками должно быть уделом маленьких детей – оттого не всегда удобно было признаваться в этом. Впрочем, она и без того должна казаться Сергею совсем ребенком…
- Какое отношение драконы могут иметь к дипломной работе?
- Я изучаю культуру и фольклор. Тема моего диплома – образ змеи в мифологии. Так что драконы тут играют весьма значимую роль. Ты когда-нибудь задумывалась, близкородственный образ присутствует во всех культурах мира?
- Да, но очень по-разному. Условно можно разделить образ драконов на две группы: восточные - воплощение мудрости и благожелательные к человеку справедливые советчики, и драконы западного типа – огнедышащие хищники, весьма условно разумные, и почему-то испытывающие гастрономическую тягу к девицам.  Правда, сейчас во многих книгах образы смешиваются…
- А истина, как обычно, оказывается где-то посередине. Так же, как Россия – не восток и не запад, здесь можно раскопать кое-что, более близкое к первоистокам. На самом деле общие моменты можно найти в самых противоречивых толкованиях образа Змея. Даже в христианстве, где, казалось бы, это толкование сугубо негативно, можно заметить, что Змей в Райском саду был стражем не ларца Пандоры, наполненного пороками, болезнями и бедствиями, а именно ЗНАНИЯ, то есть, как и в язычестве, выступал тем самым мудрым советчиком. Образ дракона, хранящего древние сокровища, идет оттуда же. Поскольку истинное богатство, это не какие-то там кружочки из драгметаллов, и не блестящие камешки, самое ценное, чем можно владеть – это именно знания. Что до девиц… В любой сказке рыцарь едет за тридевять земель, дабы забрать у чудовища похищенную девицу. Если бы ее планировали съесть, разве упомянутая девица дожила бы до прихода освободителя? Кроме того, говорить о похищении… Средневековое Христианство ведь осуждало не только знания.  Вернее, даже не осуждало, а скорее, монополизировало, как удел только лишь избранных. Гораздо более жестким было осуждение… скажем так, проявления чувств. Змеев постоянно обвиняли в том, что те обладали способностью разжигать страсть в людях, якобы подчиняя себе тем самым их души. Так что «похищаемые» девицы в большинстве случаев бежали сами: от быта, от родителей, от строгих правил, от выгодных замужеств… это мало кому нравилось. То самое «искушение». Кстати, ошибочно говорить только лишь о девушках. Существовали и женщины-змейки, не хуже очаровывающие мужчин. Они крупнее и сильнее Змеев, у многих видов рептилий самки - доминирующая половинка. Возможно, именно поэтому Змеи куда лучше человеческих мужчин знают, как надо вести себя с женщинами. Просто тогда общепринятым мнением было, что женщина – существо по природе слабое и падкое на соблазны, мужчины же имели право о некоторых аспектах не распространяться.
Сергей помолчал, кажется, что-то припоминая, и продекламировал:
«Чуть вечернею росою осыпается трава,
Чешет косу, моет шею чернобровая вдова.
И не сводит у окошка с неба темного очей,
И летит, свиваясь в кольца, в ярких искрах длинных змей.
И шумит, все ближе, ближе, и над Вдовиным двором,
Над соломенною крышею рассыпается огнем.
И окно тотчас затворит чернобровая вдова;
Только слышатся в светлице поцелуи да слова...»
- Это Афанасий Фет. Слышала о нем на уроках литературы? Образ Огненного Змея в мифологии славян – один из наиболее древних. Одно из самых простых объяснений: древние язычники принимали за летающих змеев спиралевидные отсветы шаровых молний. Правда, теперь кое-кто уверяет, что эти молнии – тоже своеобразно живые и даже разумные существа, но об этом я ничего сказать не могу.
- А почему Вы… ты выбрал такую странную тему для изучения?
- Трудно ответить однозначно. Вот, взгляни.
Елена так и не поняла, откуда у него в руках появилось это украшение, узкие брюки и даже плащ Сергея были сшиты точно по фигуре - карманов там не наблюдалось. Носить этот браслет на собственной руке он тоже вряд ли смог бы: несмотря на изящество и узкие запястья, мужские руки все же были для этого чересчур крупными. Однако задумываться на эту тему как-то не тянуло, вместо этого девочка заворожено рассматривала свернувшегося спиралью золотого дракончика. Дракон был ближе к восточному образу: длинное змеиное тело и совсем маленькие когтистые лапки (западные драконы куда больше напоминают мутировавших ящериц, чем змей) – и, не смотря на явную старину браслета, выполнен с потрясающей точностью, до коготка и чешуйки. Казалось, дракончик вот-вот шевельнется, ленточкой выскользнет из длинных пальцев Сергея и упорхнет, раскрыв прижатые сейчас к бокам кожистые крылышки. Еще более живыми были глаза – два средних размеров изумруда – с хитринкой и любопытством мерцающие, едва изменялся падающий на них свет. Россыпь разноцветных камней куда мельче украшала спину дракончика вдоль небольшого гребня, словно по настоящей змеиной шкурке, по россыпи драгоценной крошки пробегал искристый отблеск.
- Потрясающе! – наконец искренне ахнула Елена, сообразив, что замирать с раскрытым ртом глупо да и не слишком-то вежливо.
- Наша семейная реликвия. Не буду утомлять подробностями, как ее удалось сохранить в эпоху всеобщей национализации… Именно поэтому я когда-то захотел узнать про Огненных Змеев побольше. Любопытство – это ведь вовсе не стремление познавать окружающий мир. Это – тяга узнать самого себя, отражаясь в мире, как в зеркале. Поэтому я и не согласился с тобой, когда ты сказала, будто знаешь о себе все и не видишь тут ничего интересного. Стоит лишь копнуть поглубже… Что тебе известно о твоих предках, Елена?
- Ничего, - внезапно помрачнев, покачала головой девочка, вспомнив… не самое приятное. Расстройство из-за Матвея, заваленная математика… все это были мелочи. А осенняя депрессия Елене всегда даже нравилась. Но в этот раз… в этот раз у ее маленького и довольно скучного, но уютного и привычного мирка была причина рассыпаться, словно карточный домик. Она еще ни с кем об этом не разговаривала, даже с Маргаритой, и не была уверена, что вообще когда-нибудь заговорит. – но разве это имеет какое-либо значение? Моя жизнь остается такой же, какой и была всегда, не смотря… ни на что?
Сергей бросил в ее сторону короткий взгляд, но, почувствовав, что девочка не готова развивать эту тему, не стал ничего спрашивать. А ведь с ним можно было бы поделиться. Сергей нездешний и вряд ли в Вересково надолго. Как в песне: «Расскажи мне о себе, я – никто в твоей судьбе…» Обидно. Очень обидно, хотя Елена, при всей своей мечтательности, не питала иллюзий на этот счет. Сергей возник в ее жизни, как прекрасный сон, так же и исчезнет… Ему можно рассказать такое, чем с местными не поделишься из опасения – среди них придется жить и дальше. Жить так, словно ничего и не менялось, когда что-то все же изменится.
Приемный ребенок. Елене исполнилось четырнадцать и ее родители решили, что можно уже рассказать ей правду. Зачем – непонятно, ведь эта правда действительно ничего ни для кого не меняла. Подкидыш… Люди, вырастившие девочку, не были ей родными. Конечно, Елена любила их теперь ничуть не меньше, чем еще вчера, до шокирующего откровения, напротив, следовало бы теперь быть им гораздо более благодарной. И они любили ее… по крайней мере, в этом трудно было усомниться…
«Что ты знаешь о себе? О своем прошлом? О своих предках?» Ничего…
- Добрый вечер! – внезапно послышался голосок, который меньше всего хотелось бы слышать, когда говоришь, или даже думаешь о своих сокровенных тайнах. Но у сестричек Сорокиных, нарядившихся для карнавала кикиморами (грима почти не понадобилось…) именно на чужие секреты был нюх, как у ворон на падаль. Хотя Елену Крыся и Фима даже вниманием не удостоили – оно было целиком поглощено незнакомым (им! Местному «рупору гласности» - и незнакомым) красавчиком. Сергей обворожительно улыбнулся и вежливо ответил на приветствие. Круглолицая Фима покраснела даже сквозь зеленоватый грим и спряталась за спину старшей сестры, однако Крысю так легко было не смутить.
- Вы в нашем городишке на каникулы или по делам? – демонстрируя в улыбке мелкие острые зубки, осведомилась Сорокина-старшая. – Мы случайно расслышали, что Вы из Москвы… Что-то Вы говорили о семье Ленки?
- Я адвокат. Одна женщина объявила Елену своей единственной официальной наследницей, но, поскольку девушка несовершеннолетняя, а ее родители в завещании никак не упомянуты, тут возникли некоторые трудности. Я здесь, чтобы их решить.
Первые вересковские сплетницы замерли соляными столбами, не в силах поверить как своему счастью, так и тому, что едва не пропустили столь невероятное событие. Сорокины были из тех, кого можно назвать «очень честными вралями»: они не утаили бы ни слова правды, но правда эта в их изложении обрастала такими немыслимыми подробностями и нюансами, что напоминала после этого саму себя примерно как картина позднего Пикассо – оригинал. О, Елена ничего не имела против, художник «так видит». Сорокины, по сути, тоже «так видят» - и уверены, что страдают всю жизнь за правду. Им, за их правду, не реже, чем дважды в неделю кто-то да пытался начистить физиономию…
- Только это пока секрет! – доверительно добавил Сергей, подняв указательный палец и улыбкой до боли в этот момент напомнив одного мазоку – что-то вроде демона из сатирического аниме - сериала.
Не сказав больше ни слова, сестрички без всплеска канули обратно в толпу.
«Интересно, как скоро весь город будет знать, что я получила наследство? От тети, которая вообще-то родственница мамы, но маму терпеть не может… уж они досочинят, за что именно – терпеть не может, поэтому и оставила все мне… Завтра утром? Или с учетом их расторопности – уже сегодня до полуночи? Кошмар! Ладно, Сорокиных давно уже никто не воспринимает всерьез!»
- Ты спрашивал, похож ли на того, кто станет врать без видимой причины – просто из любви к искусству, - с улыбкой напомнила Елена Сергею. Тот моментально состроил демонстративно-невинное, почти святое выражение лица, заставив ее рассмеяться.
- Я никогда не вру! – неожиданно серьезно заметил он. – Я талантливо недоговариваю.

Виктория

Сам взрыв был не сильным – куда большую опасность в зале создавала в панике устремившаяся к  выходу толпа. Тем, кто был на сцене, повезло еще меньше: похоже, петарды и ракеты были спрятаны где-то как раз под сценой, доски под ногами опасно посыпались, музыкальная техника заискрила, затрещала, то ли от этого, то ли в результате взрыва вспыхнул импровизированный занавес.
- ПОЖААААР!!!
- Прыгай, - рявкнул Матвей, дергая девочку за руку, но неожиданно оступился и, выругавшись сквозь зубы, провалился в расшатанные доски по колено. – прыгай, тебе говорят!
Он попытался высвободиться, но нога то ли застряла в досках, то ли Матвею просто не удавалось найти точку опоры – сцена продолжала расползаться. Занавес уже пылал вовсю. Не слушая протестов, Виктория схватила Матвея за руку и попыталась вытянуть, но ее сил явно было маловато для этого, а остальные музыканты успели смешаться с отхлынувшей к выходу толпой. Собственно, сам Матвей задержался на сцене исключительно из-за впавшей в ступор при взрыве девчонки. Из-за нее! А теперь предлагал его тут бросить!
- Вика! – на развалившуюся сцену вскарабкалась Дашка. – Что ты… ох! – сообразив, в чем дело, она схватила Матвея за другую руку и тоже потянула на себя. – Ногу не вывихнул? Идти сможешь?
- Все в прядке, - парень незаметно поморщился, когда его, словно репку из сказки, выдернули на волю. Потерявшие равновесие девочки не удержались на ногах и рухнули в разные стороны: Виктория вместе с Матвеем грохнулись со сцены, а Дарья, выпустившая его руку – на доски. В тот момент, когда Виктория обернулась, обрушился горящий занавес.
- Дашка!!!!!
Стена горящей ткани и поднятых искр целиком скрыла девчонку в красно-золотом наряде. Матвей было рванул обратно на сцену, собираясь вытащить ее из огня, но отшатнулся.
- Спокойно! Не толпится у выхода, не толкаться! – перекрывая шум паникующей толпы командовала Ядвига Светозаровна, но маленькую старушку почти никто не замечал в образовавшейся свалке, а применить силу против сборища акселератов с ее-то цыплячьим весом было нереально: Ядвигу просто смели бы. – Алька, Алька, ты где? А ВЫ что тут встали? – едва не налетев на Викторию и Матвея, воскликнула взволнованная старушка. – На выход – организованно и не толкаться! Вы Алю не видели?
- Д-Дашка… - указывая на охваченную пламенем сцену, едва слышно пролепетала Виктория. – Дашка, там…
Ядвига Светозаровна нахмурилась, но уточнить или предпринять ничего не успела – стена пламени опала, видимо, материал догорел, явив ошеломленную Дарью – целую и невредимую, даже без пятен копоти на лице и одежде.
- Невероятно… - пробормотала Вика. – Дашка, иди сюда, скорее!
- Но где Алина?
- Тут я!!! – пискнуло откуда-то из под потолка. Все, как по команде, задрали головы и увидели в клубах дыма девочку в фиолетовых шароварах и полупрозрачной накидке, руками и ногами обхватившую одну из потолочных балок.
- Спускайся немедленно! – завопила перепуганная бабушка. – Надышишься дымом!
- Я боюсь! Я не знаю, как спуститься!
- Вверх-то не боялась!
- Само собой вышло… а теперь боюсь! – едва не плача, выкрикнула Алина. – Снимите меня-я-я!
Ядвига Светозаровна со стоном стукнула себя по лбу, и, пару секунд поразмыслив, ткнула Матвея под ребра.
- Ей, юноша, не подсадите меня?
- Как она вообще туда вскарабкалась? – потрясенно уточнил парень.
- Не важно, шевелись, родной, пока мы все тут в дыму не задохнулись!
Матвей на удивление легко, словно старушка вообще ничего не весила, поднял Ядвигу под потолок. Опасаясь, что двоих удержать ему не удасться, Виктория и Дарья, не сговариваясь, встали так, чтобы подстраховать Альку на случай падения, но это не понадобилось. Отцепившись от балки, девочка удивительно легко, словно перышко, порхнула в бабулины объятья, и Матвей почти так же легко опустил обеих на пол. Виктория не расслышала точно из-за гомона покидающей зал толпы, но ей почудилось, что старушка пробормотала себе под нос что-то вроде «Вот и я, помню, когда летать только училась, вверх-то легко, а обратно – страшно…»
Тряхнув головой Вика убедительно сказала себе, что это ей просто послышалось.

Маргарита

Осенние каникулы питерской красавице пришлось почти полностью провести под домашним арестом. Не за какую-нибудь там провинность, просто отец чересчур близко к сердцу воспринял хулиганскую выходку в кафе и почти всю неделю аккуратно выяснял, не стоят ли за этим его недоброжелатели. Пока сомнения в том, что Юрик сотоварищи действовали не по какому-то злому умыслу, а исключительно по природной своей дури, и никто им за организацию «теракта» не платил,окончательно не развеялись, Геннадий категорически запретил дочери выходить из дома без него или охранника, а на территорию «имения» не допускались даже подружки. Но опасения его ничем не подтвердились, а Маргарита таким произволом искренне возмущалась, поэтому через какое-то время господин Романов вынужден был сдаться.
Вечером четвертого дня после «зажигательной» вечеринки в поместье Романовых была все же допущена Елена.
Правда, Маргарита едва сумела узнать свою подругу. За все время их знакомства ей ни разу не приходилось видеть Елену такой оживленной: глаза, обычно бледно-серые, сияли морозной голубизной, бледное личико сердечком слегка разрумянилось, а растрепанные, как всегда, волосы казались не неопрятными, а причудливо дополняли хрупкую красоту. Оставалось только поражаться, как изменив одно только настроение, девочка без всякой косметики и подбора нарядов превратилась из «серой мышки» в изысканную красавицу.
Правда, теперь в разговоре подружек появилась новая и весьма настойчивая тема – тот самый типчик по имени Сергей. По словам Елены, пока ей так и не удалось его разыскать (разумеется, чтобы вернуть браслет – а Марго что подумала?), однако девочка была полна решимости. Ее новый знакомый говорил, что приехал в Вересково собирать сведения по фольклору, значит, ловить его следует либо в библиотеке, либо в архиве, а поскольку никто, хоть однажды видевший Сергея, никогда в жизни его не забудет, Елена была уверена, что найти его окажется не так уж сложно.
- Сегодня вечером я как раз собиралась забежать в магазинчик, помнишь, со всякими древними книгами…
- На твоем месте я бы не связывала с этим типом особых надежд, - на всякий случай предупредила подругу Маргарита. – круг общения нашей семьи таков, что мне приходилось сталкиваться с представителями, что называется, богемы. Знаешь, я могла бы поклясться, что он актер. Подобному типчику это подошло бы гораздо больше пыльных манускриптов и культурологи. Видишь ли… ты не задумывалась, ОТКУДА у студента, да еще не слишком-то престижной специальности деньги? На то, чтобы так одеваться и забывать всюду золотые браслеты?
- С какой стати мне считать чужие деньги? – возмутилась Елена.
- Я бы предположила, что он либо из «золотой молодежи», живущей за счет родителей, но это маловероятно. Родители обычно пытаются припахать такое чадо к более-менее конвертируемой профессии. Ничего не значащая научная степень в наше время будущего не обеспечит. Значит, либо его протежирует… гм, какая-нибудь состоятельная дама, либо вообще – состоятельный мужчина, уж больно он… хм! Я просто не хочу, чтобы это стало для тебя ударом, не обижайся.
К удивлению Маргариты, подруга не расстроилась и не возмутилась. Будь с ними Евгения, непременно вставила бы, что Марго просто-напросто завидует, что всем, кроме ее светлости так подфартило на этой вечеринке. Елене такое и в голову не пришло, но девочка тоже рассмеялась.
- Ох, а я-то уже собиралась заказывать подвенечное платье! – с насквозь притворным сокрушением воскликнула она. – Маргарита, ты это серьезно?! Какие «надежды» я могла бы связывать с Сергеем? Он – мечта, прекрасный сон! Он неожиданно возник в нашем захолустье и так же легко отсюда исчезнет. Я это прекрасно понимаю, разве такая, как я, могла бы на что-то рассчитывать? Я счастлива, что встретила его, Судьба преподнесла мне самый невероятный подарок на День Рождения, и я буду счастлива снова увидеть Сергея и поговорить с ним… но надеяться на какие-то отношения было бы все равно, что попытаться поймать в кулак солнечный зайчик!
Маргарита неуверенно пожала плечами.
- Если бы я встретила парня своей мечты, то в первую очередь задумалась бы о том, чтобы он оставался со мной. Надежность – самое ценное в любом мужчине качество.
- Но ведь это было бы скучно! – искренне изумилась Елена.
Стоило, наверное, просто принять к сведению то, что иногда девочки смотрели на мир настолько по-разному, что лучше было даже и не пытаться понять друг друга. Маргарита искренне надеялась, что Елена права и, когда загадочный типчик окончательно исчезнет из ее жизни, это не выльется в очередную депрессию. Все-таки Елена была чересчур уж чувствительной! Жила в каком-то собственном мире своих грез, болезненно воспринимая столкновения с неизбежной реальностью.
- Может, ты пойдешь со мной сегодня вечером? – предложила подруга и с усмешкой добавила. - Боюсь струсить… Ведь тебя уже выпускают из дома?
- Извини, мне, правда, очень хотелось бы, но не могу, - слегка смутилась Маргарита. – Алинка пригласила сегодня вечером. Может быть, сходим вместе, а в книжный магазин – в другой раз?
Пару секунд поразмышляв, Елена помотала головой.
- Во-первых, меня не приглашали, во-вторых… неудобно держать у себя чужую вещь – особенно такую дорогую.
- Ты уверена, что тебе не терпится его разыскать именно из-за этого? – невинно уточнила Марго. Елена рассмеялась, но решения не переменила.
К всеобщему счастью, дурацкий «теракт» завершился относительно благополучно – в давке никого серьезно не покалечили, пожар тоже так и не разгорелся толком – в кафе «Лукоморье» только слегка пострадал главный зал, теперь закрытый на косметический ремонт. Приехав после «домашнего ареста» навестить Алинку, Маргарита мельком заглянула туда и едва не скисла от смеха: ремонт проводили сами же горе-террористы, а Ядвига Светозаровна с суровым видом прохаживалась по залу, наблюдая за работой и сжимая в сухоньких руках достопамятную швабру, на которую Юрик (который был ровно вдвое выше старушки) и два его приятеля (каждый из которых – где-то вчетверо ее тяжелее) косились с нескрываемым ужасом. Еще один паренек – самый вменяемый тип в команде, но чрезмерно нервный Никита, тот самый, по которому тайно вздыхала Дарья, тоже помогал дружкам, видимо, добровольно, среди «террористов» его тем вечером не было точно.
- … Я предупреждал, затея – глупая! – как раз бурчал Никита Юрику.
- Хватит занудничать! Мало того, что бросил товарищей, теперь еще паиньку строит! – огрызался местный АльКапонэ.
- Из-за вашей выходки, я даже имени ее спросить не успел!
Юрик презрительно ухмыльнулся, один из амбалов было загоготал, но, получив чуть ниже спины тычок шваброй, опасливо покосился на хмурую старушку и вернулся к работе.  Так же поступили демонстративно отвернувшиеся друг от друга Юрик и Никита.
- Ага! Царь-девицу нашу выпустили из темницы! – завопила за спиной у Маргариту Ева, заставив подскочить от неожиданности. – Тоже к Алинке?
- Вот по тебе я скучала меньше всего! – недовольно пробормотала Марго, хоть это и было неправдой. – Что значит «тоже»? И почему эти лоботрясы тут?
- Ничего-то ты не знаешь, - приобняв Марго за плечи, Ева повлекла ее за собой к подъезду на противоположной стороне «пряничного домика» - там, где был проход к жилым квартирам. – Это им воспитательная работа. Дело заводить не стали, но Олимпиада Богдановна вмешалась, говорит – трудотерапия на них может подействовать, раз все внушения побоку! Вот и заставили устранять последствия. Хотя там ничего страшного: потолок слегка закоптило, да столики в панике переломали. Ну не придурки ли! Такой вечер мне испортили! А Андрюха на все каникулы уехал – увижу его теперь, только когда снова начнутся занятия, - пышечка страдальчески вздохнула. – Вот уж не думала, что когда-нибудь буду ждать конца каникул! Что касается Алинки, она всех пригласила. Вернее, даже не она, а Ядвига Светозаровна, вроде как у нее к нам какое-то важное дело.

Евгения

- Обувь могли бы и не снимать – мы не в Японии!
Квартира Ядвиги Светозаровны располагалась в том же домике над ремонтируемым кафе, что и квартира ее дочери и зятя. Рядом, но все-таки отдельно. Сама Ядвига с усмешкой говорила, что эти двое считают ее просто выжившей из ума, поэтому предпочитают держать под присмотром. Алинке именно бабушка была гораздо ближе вечно занятых на швейной фабрике родителей, Ева всегда немного завидовала подруге – всем хотелось бы, чтобы у них была такая классная бабуля! Впрочем, следовало бы признать – Ядвига Светозаровна неповторима.
Обычно комнаты старушек наполнены тенями прошлого: пожелтевшими фотографиями на стенах, сухими цветами, какими-то допотопными сервизами в украшенном салфеточками серванте… так, во всяком случае, выглядела квартира собственной Евиной бабушки. Но только не Ядвиги! Похоже, наибольшее количество времени здесь царил тот же живописный разгром, отражающий множество разнообразных увлечений, что и у внучки, однако к званному ужину мировая старушка все-таки попыталась навести тут некоторый порядок. Памятников прошлого не наблюдалось, хотя Ядвиге и было что вспомнить – крайне противоречивые сведения о ее прошлом сходились в одном – жизнь она прожила бурную и увлекательную. Но старушка не желала вспоминать о прошлом, предпочитая и дальше вести бурную увлекательную жизнь.
Евгения с этой жизненной позицией соглашалась на все сто процентов. Пусть такие зануды, как Марго или Дашка бесконечно копаются в прошлом и беспокоятся о будущем, совершенно не замечая, сколько совершенно чудесного и невероятного происходит в НАСТОЯЩЕМ!
За обедом девчонки щебетали на разные темы, Ева не могла точно знать, как остальные, а она сама не задумывалась о том, для чего же их пригласила Ядвига. Отчасти потому, что Алинкину бабулю невозможно было предугадать, как ни ломай голову. Однако разговор словно бы сам собой неизбежно свернул на события праздничного вечера. Да и предшествующего празднику дня.
- Ты должна была заметить, что происходит что-то необычное! – внушала Алина Еве. Та что-то неопределенно пробурчала в ответ – ибо рот как раз в этот момент оказался занят сливовым вареньем. – И с тобой тоже! Сперва Денис Денисович поставил «пять» за тот бред, который ты несла у доски. Он, конечно, для учителя очень классный и не влепил бы «двойку», а либо натянул, либо предоставил шанс исправить, но с какой стати – «пятерка»?
- Вообще-то я обаятельная и очень к себе располагаю! – проглотив очередную ложку варенья, заметила Евгения. Маргарита изобразила свое коронное высокомерное хмыканье.
- Но в тот день почему-то в гораздо большей степени, чем обычно. Андрюха вон совершенно неожиданно обратил на тебя внимания, хотя…
Марго явно замялась, подбирая слова.
- Хотя в его вкусе всегда были «вешалки» вроде тебя, - любезно подсказала Ева.
- До сих пор его интересовали только старшеклассницы…
- Вот-вот! Ему надо было заметить меня, чтобы понять и оценить, какая я очаровательная и интересная. Что такого в том, что Андрюха обратил на меня внимание? Если уж к Елене, которую в принципе никто не замечает, подошел этот типчик – чем я хуже?
- У Елены очень изысканная внешность, школьникам такого не понять, а взрослый человек вполне мог бы оценить. Мы ведь говорим не об этом.
- Действительно, Ева, ты как будто научилась гипнотизировать людей, - негромким лекторским голосом заметила Дарья, до сих пор почти не участвующая в разговоре. – когда ты очень хочешь, чтобы человек что-то сделал, он так и поступает, словно прочитав твои мысли. Алина уверена, что получила способность левитировать, а я точно помню… нет, я не заставляла  огонь погаснуть или не причинять мне вреда, просто он как будто… сам этого не захотел. Помнишь, как ты в детстве рассказывала про свою «дружбу с дождиком»?
- Мне было пять лет! – с набитым ртом возмутилась Ева. Хотя действительно помнила. Она никогда не промокала под дождем, а когда кто-то выражал свое удивление, маленькая еще девочка отвечала, что может попросить капли падать не на нее.
- Возможно, это каким-то образом связано с Хеллоуином, - наставительно продолжала Дарья. – насколько известно, в Европе этот праздник произошел от кельтского дня Самхейн, знаменующего начало зимы. Считалось, что в этот день приоткрывается завеса между миром людей и миром волшебных существ, поэтому возникла традиция «откупаться» от потусторонних гостей угощением и надевать маски, чтобы спрятаться.  В такие дни, считалось, возможны самые невероятные события.
- Но кто в наше время поверит в такое?! – прервала лекцию Маргарита. – Бабушкины сказки!
- Почему бы и нет? – неожиданно включилась в разговор Ядвига Светозаровна.
- Простите…
- Нет, Маргошенька, я не об этом. Подождите меня пару минут, девочки.
- Может, заберете это варенье? – взмолилась Ева, осознав, что еще пара ложек и само слово «варенье» станет для нее страшным ругательством. – Мне кажется, я сейчас лопну…
- Если не хочешь больше есть – не ешь, - поднимаясь из-за стола, качнула головой старушка. – тренируй силу воли. Она тебе в жизни пригодится.
С мученическим стоном Евгения послушно отложила ложку.
  - Знаешь, Алина, в присутствии МОЕЙ бабушки никто не решился бы обсуждать мальчишек или говорить о странных событиях в жизни, - призналась Маргарита, размешивая ложечкой свой чай. – она у нас такая… как английская королева. Чопорная и строгая. Никогда бы не подумала, что с родственниками можно по-настоящему дружить, словно с самыми обычными людьми.
Алинка гордо улыбнулась.
- Как вы думаете, девочки, что она имела в виду?
Предположений высказать никто не успел – Ядвига уже вернулась, торжественно неся знакомую уже шкатулку.
- Полагаю, все началось с того, - поставив ее в центр стола, провозгласила старушка. – что Алина нашла в моем сундуке вот это. Ну, и еще кое-что.
Рядом с шкатулкой лег резной деревянный лук без тетивы.
- Скажи, Виктория, ты умеешь стрелять из лука?
Рыжеволосая девчонка, видимо, решившая подменить отсутствующую Елену и весь разговор провитавшая в облаках, встрепенулась и недоуменно хлопнула глазами.
- Занималась в секции. Даже в одной постановке в старой школе играла Вильгельма Теля. А что?
- Хорошо, если у тебя будут необходимые навыки, милая. Этот лук – твой.
Вика с ошарашенным видом взяла деревянную дугу в руки.
- Спасибо, конечно, но я забросила эти занятия, и я не понимаю…
- Это не подарок, Вика. Лук – твой. Я всего лишь хранила его для тебя.
- Но мы познакомились с Вами всего неделю назад!
- Да, конечно, - открыв шкатулку, Ядвига обвела девочек взглядом. – Полагаю, каждая из вас с первого взгляда поняла, какая из вещей принадлежит именно ей. Вы должны были почувствовать, будто вещи сами просят взять их. Это перо, - перо в сухоньких пальцах внезапно словно ожило, превратившись в красно-золотой язычок пламени, который Ядвига продолжала удерживать. – перо Жар-Птицы, о которой Вы должны были слышать хотя бы в детстве. Меньше я уверена в том, что кто-то знает сказку об Огнивушке…
- Я знаю, - тихо вставила Дарья, в свое время научившаяся читать, наверное, раньше, чем разговаривать.
- Огнивушка. Танцующая в пламени саламандра. Жар-Птица с перьями из языков пламени. Все это она. То есть, теперь правильнее сказать будет – все это ТЫ, Даша. Это перо – твое.
Отличница с потрясенным видом протянула руку, принимая пляшущий на ладони старушки язык пламени. Кажется, она не совсем верила в то, что он – настоящий, конечно, ведь с точки зрения любимых естественных наук, огню нужно что-то сжигать, чтобы гореть – это даже Ева помнила.
- А твое природное обаяние, Ева, усилилось как раз после того, как ты надела эти бусы, верно?
Евгения, от удивления незаметно для самой себя принявшаяся черпать ложкой варенье, что-то невнятно промычала, как зачарованная, глядя на бусы. А ведь что-то такое и правда было. Девочка помнила, как принималась теребить их, словно ища поддержки. - Их первой хозяйкой была Дана… сейчас ее назвали бы русалкой. Теперь они твои. И, конечно, Венец Прии, - Ядвига достала из шкатулки венок из золотых колосьев и надела его на голову ошеломленной Маргарите. – теперь твой.
На какое-то время воцарилась тишина. Коснувшись белокурых волос гостьи из Питера венок – Ева готова была в этом поклясться – на несколько мгновений стал настоящим: золото превратилось в живые пшеничные колоски, расцвеченные цветами и травинками. Язычок пламени в смуглой руке Дарьи превратился обратно в перо.
- Я не могу принять такой дорогой подарок! – решительно сняв венок, Марго положила его обратно на стол, так и не заметив странного превращения. – Старый лук, перо, перламутровые бусы – это одно, но золотое украшение, к тому же такое уникальное. Нельзя его просто взять и подарить почти постороннему человеку!
- Друзья Алины никогда не были для меня посторонними. Кроме того, повторяю, это не подарок. Венок – твой. Ты должна была почувствовать это, как только увидела его.
- Он очень мне понравился. Я даже хотела… Ядвига Светозаровна, но я не могу просто так его взять. А как же эта Ваша подруга, Катерина?
- Думаю, она не стала бы возражать. Катя отказалась от венка много лет назад и его, как и все остальное, я хранила до тех пор, пока не появятся настоящие хозяева. Теперь вы все здесь. Единственное, что можно считать подарком именно от меня – это сапожки Летавицы для Алины. Они – единственное, что принадлежало мне самой.
- Хотите сказать, что она левитировала из-за этих САПОГ? – недоверчиво уточнила Дарья. – Это что, сапоги-скороходы или что-то еще в этом роде?
- Выслушаете обещанную бабушкину сказку, девочки? – загадочно улыбнулась Ядвига. – Рядом с миром людей, буквально бок о бок существует другой волшебный мир, который в наше время многие просто разучились замечать. И «завеса» между двумя мирами открывается отнюдь не раз в году, на Хеллоуин, они постоянно сосуществуют рядом, переплетаясь, но не смешиваясь. Как правило. Когда-то было заключено что-то вроде соглашения, пакта о ненападении, теперь жители двух реальностей сосуществуют, не мешая друг другу… просто не вспоминая друг о друге. Но для любого закона найдутся преступники, поэтому для того, чтобы защитить мир людей от монстров – порождений волшебного мира, многие из которых могут быть весьма опасными, были избраны пять защитниц. Берегинь. Молонья, разящая золотыми стрелами из волшебного лука, воплощение природы и гармонии Прия, покровительница лесов, русалка Дана, танцующая в пламени Огнивушка и Летавица, одна из фей рассвета, покинувшая беспечную компанию сестер ради защиты людей. Защитницы были избраны из древних языческих духов, но, став Берегинями, они стали смертными – иначе жить в человеческом мире стало бы невыносимо тяжело. Когда первые Берегини поняли, что отмеренное им время истекает, они вложили свои Силы в пять волшебных предметов и девушка с чистой душей, которой доставался этот предмет, становилась наследницей Берегини. Я – фея Летавица, последняя из своего поколения Берегинь. То есть, ею я была, теперь же Летавицей должна будет стать Алина. Оттого я и не советую вам считать эти предметы подарками, девочки – вместе с ними вы получаете сверхчеловеческую ответственность за целый мир.
Ева задумчиво крутила в руках «волшебные» бусы. Гораздо более правдоподобным для нее стал бы вывод, что Ядвига Светозаровна решила пошутить над девчонками, услышав все эти их разговоры. Такое вполне было в ее духе. Но у пожилых людей довольно часто бывают… странности, не говоря уже о том, что Ядвига всегда была довольно странной и сама по себе.
- Что же, это здорово! Не помешал бы еще фонарик, чтобы ходить и орать «Ночной Дозор – всем выйти из Сумрака!»
- Не смешно, - сухо заметила Маргарита.
- А тебе никогда не смешно. Каменную обелиску заставить улыбнуться проще, чем тебя! В конце концов, это здорово, что теперь у нас будут свои собственные талисманы! Волшебные или нет, а эти бусы мне определенно приносят счастье. А если Ленка так и не разыщет этого модника, то и у нее останется эта золотая змеюка, если, конечно, браслет и правда золотой, в чем я сильно сом… В чем дело, Ядвига Светозаровна?
- ЗОЛОТАЯ ЗМЕЯ?! – почему-то осипшим голосом переспросила старушка. Евгения подумала, что такой напуганной Алинкину бабушку не видела даже во время пожара. – Этот парень подарил вашей подруге браслет в виде золотого змея?!

Виктория

Ядвига Светозаровна в мгновение ока растеряла свою слегка наигранную сказочность и потусторонность ведуньи и превратилась в самую обыкновенную, крайне чем-то взволнованную пожилую женщину. Задумчиво пожевав губы, похоже, на этот раз ей не так уж просто было подобрать слова, старушка серьезно заговорила:
- Печально, девочки, но вам придется убедиться в том, что мои слова не имеют никакого отношения к старческому маразму, раньше, чем хотелось бы. Что же… опыт приобретается в действии, никакими тренировками и уроками его не получить. Вы что-нибудь слышали про Огненного Змея?
- Слышали – от Елены, - кивнула крайне скептически настроенная Маргарита. - А она, насколько я поняла, как раз от этого пижона, вроде как этот мифический Змей  - предел чувственных мечтаний любой женщины или что-то вроде того. Правда те, кто это сочинили, вряд ли интересовались мнением самих женщин по этому поводу: лично мне рептилии кажутся привлекательными только в качестве сапожек и сумочек!
- В какой-то мере это суждение верно. Змей… умеет произвести впечатление, вас защитили талисманы, оттого его чары действовали на вас всего несколько первых мгновений. Но ваша подруга… она должна была полностью попасть под его влияние. Тоска и одиночество притягивают Змея, как магнит, поэтому чаще других он является либо вдовам, либо девушкам… которые отчаялись. Отчаялись не только в вере в счастье, но и в жизни вообще. Ты не помнишь, Маргарита, Елена надела этот браслет на руку?
- Да. Она еще беспокоилась, что не получается этот браслет снять – вроде бы он с какой-то хитростью, надеть легко, но не снимается.
- Это плохо. Очень плохо. Женщина или девушка, надевшая браслет или кольцо, полученные в подарок от Огненного Змея, сковывает свою волю, полностью оказавшись в его власти. Люди отсюда переняли привычку обмениваться кольцами при венчании: символически сковывая и подчиняя супругу свою душу и волю, вот только… когда имеешь дело со Змеями – это не просто символика.
- Так Змей или Змеи? – уточнила Маргарита, видимо, надеющаяся поймать старушку на противоречивости суждений. – Их много?
Ядвига Светозаровна покачала головой.
- Я не знаю. Никто не знает о Змеях ничего точного. Даже того, что происходит с покоренными девушками: одни источники уверяют, что чудовище просто ест их, заманивая таким образом, другие, что женщин буквально сжигает их собственная страсть к нему… отчасти оттого Змея и называют Огненным. Третьи… в любом случае, ваша подружка может оказаться в опасности. Вы хоть знаете, куда она намеревалась пойти.
- Кажется, она говорила о какой-то книжной лавке…
- О, я знаю этот магазинчик! – встрепенулась Дарья.
- Но это же ГЛУПО! – громко закончила Марго. – Вы все серьезно?! Все это напоминает историю какого-то глупого японского мультика…
- Аниме, - машинально поправила Алина.
- Компания девчонок, призванных защищать мир от какой-то потусторонней угрозы, монстры под видом глянцевых красавчиков… да все это попросту НЕЛЕПО! Вы хоть сами тут понимаете, о чем мы тут говорим! Мы что, обязаны бежать за Еленой, и объяснять насчет грозящей ей опасности… хотя, думаю, она-то была бы в восторге! Да мы же себя выставим либо сумасшедшими, либо Елька решит, что мы решили над ней посмеяться!
Ядвига Светозаровна молчала.
- Послушай, - мягко заговорила Ева, отодвигая успевшую опустеть розетку из-под варенья. – Может, этот типчик и не огнедышащая рептилия, но доверия он вызывает очень мало, ты сама это говорила. Мы могли бы… хотя бы разузнать побольше. Не думаю, что нам придется становиться в позу и произносить длинную речь о возмездии во имя Добра и Справедливости… надеюсь, поскольку заучить это наизусть я точно не успею, а чтение по бумажке злодеи могут рассмотреть, как неуважение…
- НЕ СМЕШНО! – Маргарита стукнула по столу ладонью.
- Думаю, не будет ничего плохого, если мы тоже заглянем в этот магазин и по расспрашиваем, -  неожиданно поддержала Еву Дарья. – если все это действительно окажется просто выдумкой, мы всегда можем сказать Елене, что просто хотели помочь ей разыскать этого типа – вот и все. Надеюсь только, она не решит, что мы сами покушаемся на такое «сокровище»!
Судя по выражению породистого лица Маргариты, природное упрямство вступило в ней в конфликт со столь же природным рационализмом. Наконец девушка неохотно кивнула, ворчливо выразив надежду, что им не придется идти по улицам в этих украшениях, словно сборище толкиенутых и перумнутых. То, что было уместно на карнавале, не слишком-то подойдет для того, чтобы днем ходить по городу.
- Положи венок в сумочку, - не поняла «проблемы» Виктория, запихивая лук в собственный рюкзачек. – Ядвига Светозаровна, но разве я могу как-то его использовать, тут ведь нет ни стрел, ни тетивы.
- А ты так серьезно настроена бороться с монстрами? – презрительно скривилась блонд, однако, принявшая совет и запихнувшая венок в свою миниатюрную сумочку, куда самой Виктории даже кошелек уместить не удалось бы. Кажется, уж Маргарита-то окончательно уверилась, что у Ядвиги Светозаровны все-таки не все дома, и уступила только потому, что с сумасшедшими спорить бессмысленно. Похоже, что старушка это отлично понимала.
- Удачи вам, девочки, - только и сказала она.
«Для Маргариты эта история – бред, для Евы – любопытная шутка, Дарья жаждет во всем разобраться и препарировать с точки зрения здравого смысла, а Алинка, похоже, с восторгом приняла такую новую и увлекательную игру в героев, - спускаясь по деревянной лестнице вслед за остальными, размышляла Виктория. – а как на счет меня? Что Я обо всем этом думаю?»
Если не считать поистине чудесного знакомства с Матвеем, ничего сверхъестественного в жизни Вики не произошло. Не то, чтобы она так же, как Марго, категорически отрицала возможность чудес… скорее просто никогда об этом не думала. Жизнь редко предоставляла девочке возможность задумываться о чем-то отстраненном. Но лук… в одном Ядвига Светозаровна была, несомненно, права, едва увидев этот лук, едва коснувшись отполированной множеством пальцев резной деревянной поверхности, Вика действительно ощутила, что эта вещь – ЕЕ. Это не было безумной жаждой ПОЛУЧИТЬ, которая накатывает, когда видишь что-то потрясающее в витрине магазина, было иное чувство, что это УЖЕ принадлежит только тебе одной.
- Когда закончим с этим бредом, я хочу поговорить с твоими родителями, Алина, -  негромко произнесла Марго, вырвав Викторию из размышлений, когда стайка девчонок уже брела по улице. Похолодало, с неба лирически сыпался недолговечный, который успеет еще много раз растаять до наступления настоящей зимы ноябрьский снежок.  Сумерки уже успели сгуститься, хотя настоящей темноты пока и не наступило. Для провинциального городка улицы Вересково были довольно неплохо расчищены и освещены, вокруг фонарей в мягко-янтарных «шариках» неяркого света золотисто искрились мелкие снежинки.
- Думаешь, мама и папа не переживут, что бабуля разбазаривает их наследство? – уточнила Алинка. – Ты же сама хотела этот венок.
- Да, но я не имею права вот так просто принять такой дорогой подарок…
- От старушки, которая не осознает, что творит? – прищурила миндалевидные темные глаза Алина. – Вот что, Марго, я тебе скажу: бабуля, быть может, и со странностями, но она ВСЕГДА прекрасно понимает все, что говорит и делает, а трезвости ее суждений и ты можешь еще позавидовать!
- Ты не понимаешь, что происходит, твой знаменитый здравый смысл не способен тебе как-либо это объяснить, - охотно поддакнула Ева. - поэтому ты просто отрицаешь очевидное. Что-то происходит. Что-то пока нам непонятное, а ты так закостенела в своих стереотипах, что боишься всего, выходящего за рамки понимания!
- Чего я должна тут бояться? – раздраженно прошипела девушка, нервно встряхивая белокурой копной волос.
- Ты беспокоишься за Елену по-настоящему, иначе вообще не пошла бы с нами.
Маргарита фыркнула, но спорить не стала.
Магазинчик в сгущающейся темноте удалось далеко не сразу – как оказалось, Дарья помнила его местонахождение весьма приблизительно. Снег валил все сильнее, вскоре девочки уже едва видели друг друга, наконец Дарья, кажется, как раз подбирающая слова, чтобы объяснить, что заблудилась (на центральной улице-то родного маленького городка!), не то обрадовано, не то облегченно вскрикнула, когда ежащаяся под промозглым ветром девчачья пятерка вынырнула из мглисто-снежной каши к небольшой архаичной вывеске. Что там было написано, Виктории разобрать не удалось.
- Ничего себе! – суеверно ахнула Евгения, разглядывая уходящие под потолок книжные стеллажи.  – Неужели это кто-то читает?
  Все сочли вопрос риторическим. Звон бронзового колокольчика над дверью затих, но кроме них пятерых никого не наблюдалось.
- Есть тут кто живой-то? – оглядываясь, пробормотала Виктория, пока остальные отряхивались от снежной крошки. – Что-то я даже двери за прилавком не вижу.
- Ага, - Дарья близоруко прищурилась. – это где-то… не понимаю!
- Чего ты не понимаешь? – заинтересовалась Алина.
- Снаружи этот магазин смотрится меньше, чем изнутри. Потолки слишком высокие для помещения, занимающего только один этаж, почему-то я этого в прошлый раз не заметила?
- А вот и дверь! – воскликнула Ева.
- Туда, наверное, нельзя. Может, подождем немного?
- Знаешь, мне почему-то кажется, что встречать здесь нас никто не будет, - Дарья еще раз огляделась. – как странно. Эти книги – очень древние и ценные, странно, что открытый торговый зал так оставляют без присмотра.
Протолкнувшись в потемневшую деревянную дверцу девочки оказались в длинном узком помещении, почти что коридоре. Вдоль стен тянулись высокие книжные стеллажи, отчего комната казалась еще темнее. Виктория опасливо замедляла шаг, чувствую, что они погружаются все глубже в темноту, однако за ней шла Ева, то и дело подпихивающая вперед, не позволяя остановиться окончательно. Пожалуй, Дарья была права – такой длинный коридор… вернее даже – узкий вытянутый зал – никак не мог поместиться в достаточно небольшом здании. Наконец оказавшаяся впереди всех Дарья остановилась, притормозив всю группу – так, что Вика едва не врезалась в спину Маргарите и долго отплевывалась от полезших в лицо пушистых белокурых волос.
- Тихо вы! – прошипела Дарья.
В дальнем конце помещения забрезжил свет. Правда, помимо пышной Маргаритиной прически Виктория мало что видела, однако, когда девчонки послушно притихли, до нее донеслись негромкие голоса.
- …Миры существуют совсем рядом, переплетаясь между собой, словно разноцветные нити в узоре, но не смешиваются при этом в единое целое. Существуют достаточно обособленно, зачастую, их обитатели даже понятия не имеют о том, что находится у них прямо перед носом. Однако существуют точки, своеобразные «узелки», в которых миры соприкасаются между собой, одни больше, другие – меньше. И этот магазинчик – один из таких «узелков».
- Он говорит почти то же, что и Ядвига Светозаровна, - шепнула Ева на ухо Вике. – если это и розыгрыш, то она должна была договориться с ним заранее. Хотя… вполне в ее духе!
Невидимый для Виктории Сергей, кажется, не заметивший присутствия посторонних, продолжал:
- Ты должна была почувствовать здесь… что-то особенное, я прав?
- Просто мне не часто приходиться бывать в подобных местах, - тихо прозвучал голос Елены.
- Ты все еще не веришь мне?
- Прости, но в это действительно трудно поверить, а я к тому же отчего-то кажусь всем… человеком, которого легко одурачить: шутки ради или еще зачем. Как-то Юрик… ну, тот самый болван, который вместе с приятелями устроил взрыв на празднике – так вот, он остановил меня в школьном коридоре и попросил подержать его сумку. А я, как дура, согласилась… и держала, Юрик куда-то смылся, а в сумке, как выяснилось, были вещи, которые они сперли из раздевалки и из-за этого улепетывали от застукавшего их там завхоза. Хорошо еще, директриса поверила, что я здесь ни при чем, да и девочки подтвердили. Но, прекрасно зная Юрика и его приятелей, только я могла согласиться подержать эту чертову сумку! Все мне постоянно твердят, что нельзя быть настолько доверчивой.
- Скажи, - прошелестел шелковый голос Сергея. – мне что, по-твоему, надо сочинять совсем уж откровенные небылицы, чтобы произвести впечатление на девушку?
- В том-то и дело, что нет, - неуверенно усмехнулась Елена. – просто, может быть…
- Это попытка посмеяться над тобой? Над твоими сокровенными мечтами… Елена, ты все еще веришь в чудо. В твоем возрасте большинство людей убивают в себе эту веру, и ты тоже, стремясь за безликой статистикой, стыдишься своей несомненной уникальности, стараясь задушить ее, спрятать поглубже, из страха, что кому-то вера в сказку может показаться смешной. Сейчас эта твоя вера сияет в недолгой агонии перед тем, как погаснуть навсегда, словно перегоревшая лампочка, сияет ярче, чем когда-либо, оттого я и сумел разглядеть этот блеск издалека и приехал, чтобы найти тебя. Чтобы не дать звезде погаснуть, не выдержав конкуренции неоновых реклам!
- Я думала, ты приехал за материалами для диплома.
- Так и есть. Разве одно мешает другому? Как я уже говорил, я не лгу. Просто не всегда говорю ВСЕ. Я действительно студент из Москвы, действительно пишу работу по мифологии… хотя за материалами о драконах мне не было бы нужды далеко ездить. Все, что я тебе о себе рассказывал – правда. Просто не вся. Всю правду я могу рассказать лишь в том случае, если ты будешь готова принять ее. Если сумеешь поверить в то, что кажется невероятным.
- И кто же ты помимо того, что уже рассказал мне?
- Змей Айтварас. Как я уже говорил, о себе любимом – крайне приятная для меня тема, поэтому и диплом я выбрал соответствующий. Правда, писать придется не об истинной своей сущности, а лишь о мифологическом отражении, но крайне интересно взглянуть на свое отражение в окружающем мире.
Елена не успела ничего ответить. Вместо нее это сделала Маргарита, довольно грубо отстранившая со своего пути Дарью и решительно шагнувшая в заставленный книгами более просторный, чем коридорчик между стеллажей, зал. Теперь Виктория увидела изумленно обернувшуюся растерянную Елену, сидевшую в высоковатом для нее кресле явно антикварного вида (хоть Вика и не очень разбиралась в этом) и длинноволосого красавчика, устроившегося на низком табурете напротив – так, чтобы их лица были приблизительно на одном уровне. Отсвет пламени камина на мгновение сверкнул на стильных очках, так, что могло показаться, будто глаза юноши на мгновение из синих стали ало-золотыми. Тогда, на вечеринке, Вика как-то его и не заметила, все еще потом очень изумлялись, как можно было на ТАКОГО не обратить внимания. Но она действительно отвлеклась и только краем глаза отметила тогда, что кто-то пригласил Елену. Вот и сейчас Вика не понимала, почему этот тип вызвал такой ажиотаж. Красивый, конечно, но не так, как бывает красив человек, а как позолоченная фарфоровая кукла, которую покупают за бешеные деньги, чтобы поставить на самую верхнюю полку и не позволять детям с ней играть.
- Ну все! – шагнув вперед, громко произнесла Маргарита и, убедившись, что завладела всеобщим вниманием, демонстративно скрестила руки на груди. – Все, с меня хватит! Этот розыгрыш зашел слишком далеко.
- Девочки? – едва слышно пискнула Елена
- Подслушивать чужие разговоры некрасиво, леди, - мягко заметил Сергей. – а если же вы все-таки это делаете, то могли бы хоть вести себя посдержаннее.
Похоже, он и их появлению ничуть не удивился.
- Нас что, все тут принимают за маленьких детей, способных купиться на историю энной серии какого-то аниме сериала?! Что же, возможно, касаемо Елены или Алинки это и правда, но я участвовать в подобных розыгрышах не собираюсь.
- Ах, Прия… твое лицо в каждом поколении – новое, но ты сама все та же! – с наигранной печалью покачал головой Сергей. – Не желаешь знать ничего, помимо собственной точки зрения.
- Хватит морочить голову! – в пляшущем свете золотистых ламп и камина пышные слегка растрепавшиеся волосы девушки смотрелись сияющим нимбом грозной валькирии. Викторию это впечатляло, а вот красавчика, похоже, искренне забавляло. А Марго, насколько вика успела ее узнать за их короткое знакомство, терпеть не могла, когда кто-то находил ее забавной, оставив эту честь Еве. – У Ядвиги Светозаровны это и то получалось правдоподобнее! Тоже мне, актеришка из погорелого театра!
Протянув руку, Маргарита смахнула со стеллажа несколько тяжелых томов, с глухим стуком посыпавшихся на деревянный пол. Похоже, она уже отказалась от мысли о сумасшествии Алинкиной бабули и тоже пришла к выводу, что это – заговор с целью сыграть с ними всеми шуточку.
- Да я еще и не начинал… Не ругайтесь, юная леди, это неэтично. И прекратите швырять книги, это варварство!
- Что?!
- Девочки, зачем вы здесь? – уже более твердым голосом спросила Елена, явно, кстати, недовольная тем, что процесс развешивания лапши по ее ушкам был так грубо прерван. -  Вы что, шпионили за мной?
- Мы просто хотели убедиться, что с тобой все в порядке. Как и следовало ожидать, это все – не более чем неуместный розыгрыш! Никогда бы не подумала, что взрослые люди станут таким образом развлекаться!
Елена, вспыхнув от гнева, вскочила, глядя прямо в лицо своей лучшей подруге. Вернее, конечно, не совсем, поскольку Марго была и сама по себе старше и выше всех в компании, да еще питала слабость к обуви на каблуках, возвышаясь над всеми подружками с невозмутимым достоинством Останкинской телебашни.
- По-твоему, я ребенок, с которым нужно нянчиться, да? Ты поэтому стала со мной дружить, чтобы подчеркнуть для всех, какая ты сама взрослая и разумная, верно? Потому что я верю, или хотя бы хочу верить нечто большее, чем серая обыденность, а ты гордишься тем, что не желаешь видеть дальше собственного носа?!
- Елена, мы не хотели испортить тебе встречу с этим, - покосившись на Сергея, Марго сделала выразительную паузу, и так и не уточнив, с кем «этим», продолжала. – но должна же быть у тебя хоть капля критического мышления!
- Быть может, Прия, ты хочешь сказать, - мягко подсказал Сергей, с любопытством их всех рассматривая. – что я – неудачливый актер, или студент какого-нибудь театрального, которого уважаемая Ядвига пригласила подработать, сыграв для вас этот спектакль.
Судя по удивлению, всего на мгновение отразившемуся на лице Маргариты, именно это она и собиралась сказать.
- Нетрудно было догадаться. Это, по крайней мере, похоже на правду.
- Похоже – это не значит, что и есть правда. Правде ни к чему быть на себя похожей.
- О, моя мама как-то говорила, что в жизни возможны чудеса! Но, если дело касается мужчины, то, вероятнее всего, что это – не чудеса, а фокусы!
Он негромко рассмеялся. Смех был… осязаемым, как прикосновение шелка к коже. Неудивительно, что такая, как Елена, сочла этого лицедея потрясающим. Он действительно больше походил на ожившую фантазию, нежели на живого парня.
- Я тебе верю, - тихо, но твердо, сказала ему Елена. – ты был прав насчет веры в Чудо – в Маргарите она уже умерла и я не хочу, чтобы со мной произошло то же самое.
Марго задохнулась от возмущения.
- Но если то, о чем Ядвига Светозаровна, да и он сам говорил – правда, - тут же вклинилась в разговор Ева. – то от этого типчика тебе лучше держаться подальше. Сгореть от любви – это, конечно, звучит романтично, но столкнуться с подобным в реальности приятного мало! Или ты веришь избирательно, лишь в те чудеса, которые тебе нравятся?
  Почему-то Сергея это заявление дико рассмешило, но Еву, в отличие от Маргариты, мало уязвляло чужое веселье.
- Выходит, ты своим подругам веришь в меньшей степени, чем какому-то едва знакомому огнедышащему крокодилу! – закончила она, заставив красавчика поперхнуться смехом и с ошарашенным видом на нее уставиться:
- Крокодил?! – не слишком-то дружелюбным тоном переспросил он. – Не знаю твоего нового имени, Дана…
- Ева. Меня зовут Ева.
- Очаровательное имя. Знавал я одну Еву… э-э, но вам это не интересно! Так вот, дорогуша, называть змея «крокодилом» с точки зрения биологии – примерно та же «допустимая погрешность», с которой тебя можно назвать «мартышкой».
- У змей нет лап. А у драконов есть, стало быть, они  - не змеи, а крокодилы.
Юноша выразительно закатил глаза.
- Не говоря уже о том, что само существование драконов с точки зрения биологии весьма сомнительно! – добавила Марго. – Как хотите, а я поверю только в ту «правду», которую могу сама увидеть и убедиться, что действительно вижу.
- Я не обязан доказывать ВАМ ничего. Берегини, которые даже сами в себя не верят, подумать только…
- А как на счет меня? – спросила Елена. Сергей поморщился.
- Ты сказала, что веришь мне, а теперь просишь доказательств, дорогая? Или ты хочешь доказать своей подруге, что твоя вера – не глупость, не ребячество, но есть ли в этом смысл?
- Хорошая отмазка, - хмыкнула Марго.
- Я не хотел бы напугать тебя. Мы не закончили разговор, хоть в глубине души ты хранишь веру в чудо, не думаю, что твой разум готов столкнуться с чем-то сверхъестественным, Елена. Но если ты желаешь, ты можешь меня увидеть… я имею в виду – в моем магическом обличье.
- Разумеется, - похоже на то, что Елена считала и этот образ Сергея достаточно «чудесным» и сам по себе, но действительно успела поверить и теперь жаждала убедиться, что ее вера – не глупость, не безумие. Маргарита снова скрестила руки, с легкой усмешкой наблюдая, как далеко зайдет то, что она продолжала считать розыгрышем. Скорее всего, Маргарита, как и все, чувствовала, что на самом деле на игру все это мало похоже. Чувствовала, но не желала прислушиваться к интуиции.
- Разумеется, я ХОЧУ увидеть.
  Наверное, как потом вспоминала об этом вечере Виктория, с этих слов Елены все и началось. Началось по-настоящему, развеяв последние сомнения в том, что все это – не игра и не шутка.

Ядвига Светозаровна

Большие города под вечер становились еще оживленнее, чем днем, но такой городок-игрушка, как Вересково, с наступлением темноты, даже темноты ранней, накрывающей бархатным плащом  улочки и «пряничные домики» еще задолго до окончания рабочего дня – постепенно засыпал под этим мягким пледом. Ложились спать здесь тоже довольно рано – сегодня взбудораженная невероятными событиями Алина почти до десяти не могла угомониться, это было редким исключением.
Ядвига осторожно заглянула с комнату внучки. Девочку можно было понять, ее съедало любопытство, рассказ Ядвиги и столкновение со Змеем принесли ей и ее подружкам куда больше вопросов, чем ответов.
«Ответов, которые я не могу дать вам, девочки, - с неожиданной печалью подумала старушка, осторожно целуя спящую Алину в щеку. – да и наверное, никто не сможет. Я несколько десятков лет пыталась найти ответы на собственные вопросы… придется и вам отвечать на них самим»
Вернувшись к себе, Ядвига подошла к окну и, содрав приклеенную от сквозняков газету, широко его распахнула, впустив морозный воздух улицы. Быть может, запах мороза и снега могли хоть ненадолго развеять застоявшуюся в комнате атмосферу. Атмосферу старости…
Можно обманывать окружающих. Вести себя, как подруга собственной внучки, одеваться в отделе детской одежды, кататься на роликах и участвовать в школьных вечеринках. Можно обмануть даже себя. Но время… время обмануть не получается. Оно продолжает течь в независимости от того, чувствуешь ли себя старой.
«Мне не на что жаловаться. Я никогда не жила прошлым, как большинство старушек, давно угнездившихся с вязанием в кресле, внимая какому-нибудь очередному телесериалу. Порой и легкомыслие – бесценный дар. Я не чувствовала, как уходит мое время, не ждала… этого»
Аутотренинг помогал слабо. Конечно, ей просто НЕ ХОТЕЛОСЬ, чтобы время заканчивалось, быть может, она была бы к этому готова… Нет, не была бы! Те, кто считает, будто готов к тому, чтобы все закончилось, или даже утверждает, будто ждет этого – просто обманывает себя.
«Можно оставаться сколь угодно молодой в душе, но все равно жизнь меняет нас. И я уже не та, что прежде»
Ядвига поражалась своему спокойствию. Как будто бы до сих пор не верила, что ей предстоит умереть… Нет, не так, она абсолютно точно понимала, что умрет, она даже не смирилась, а сама приняла это решение. Разве она - прежняя  поступила бы так?
- Я ждала тебя.
Аккуратно притворив за собой тихо скрипнувшую дверь… надо было позаботится заранее и смазать петли… в наполненную морозным воздухом комнату скользнула, фигура в балахоне…
  «Ага! – усмехнулась своим мыслям Ядвига. – Еще скажи – с косой и в белых тапочках!»
- И не смей приносить свои соболезнования – ты меня знаешь!
А вот он совсем не изменился. По крайней мере, внешне. Когда Ядвига увидела его впервые, ей, тринадцатилетней пионерке, невысокий (хотя все равно выше нее самой) щуплый мужчина в рясе, отличающейся от монашеской лишь светло-серым цветом, показался едва ли не глубоким стариком: подростки часто склонны считать «старыми» всех, перешагнувших двадцатисемилетие – теперь же, более полувека спустя лишенное всяких возрастных изменений худое, вечно отстраненное лицо казалось… нет, не молодым. Существующим вне времени и вне какого-либо возраста.
- Да, - печально глядя светлыми, как вода, глазами, произнес человек в серой рясе. – я знаю. Ты все же нашла наследниц, Ядвига.
- Они сами нашли себя. Наверное, это и есть то, что называют Судьбой – с каждым так или иначе происходит то, что ему предначертано.
Человек с сером молчал.
- Ты пришел попрощаться со мной?
- Наверное так.
  Оставив окно открытым, Ядвига села в кресло.
«Алечка, я не знаю, правильно ли я поступила… в конечном счете ты и твои подруги действительно сами нашли свою судьбу. Я сделала для вас все, что могла, теперь ты сама сумеешь о себе позаботиться…»
- Тогда прощай.
- Прощайте, Ядвига Светозаровна.
Он вышел почти так же неслышно, как и появился, только тихо скрипнула дверь. Почему она заранее не подумала о том, что давно пора смазать петли? Или хотя бы сказать дочери и зятю, что надо это сделать?..
Навязчивая мысль об этих скрипучих петлях казалась неуместной, а быть может, Ядвига просто цеплялась за нее, как за соломинку, последнюю тонкую связь с этим миром. Она боялась испугаться, думая о своей смерти. А так не было ни страшно, ни больно.
Сердце просто остановилось.