Итак, это свершилось. "Время перемен", наконец, завершено. В моей жизни окончилась целая эпоха, во время которой меня сопровождали любимые герои. И это печально. Всегда печально расставаться с теми, кто тебе дорог. Пусть даже это вымышленные персонажи. Но это персонажи, которым я отдал без малого 8 лет своей жизни. И не жалею об этом. Это эпилог. И, скорее всего, я больше не буду писать о стражницах. Хотя - кто знает? В этом мире возможно всё...

Эпилог. Ничто не повториться.

Post tenebras spero lucem (лат.)*
_____________
* - После мрака на свет уповаю. (Книга Иова, 17)

Холодные мрачные тучи нависали над городом. Серые, кажущиеся свинцовыми и неподъёмными, они медленно плыли на восток, подгоняемые холодным осенним ветром. Солнце уже неделю не могло пробиться сквозь эту плотную завесу и от вечно пасмурной погоды на душе становилось тоскливо.
Всюду, куда ни кинь взгляд – сырость, лужи и слякоть. Лишь деревья добавляли ярких оранжевых и жёлтых красок в унылые серые пейзажи.
Тоска. По тому, что было и уже никогда не вернётся.
Ветер трепал пожелтевшие кроны деревьев, срывая лисья и унося их в необозримые дали. С каждым днём становилось всё холоднее – зима была уже на за горами. А ведь ещё так много нужно было сделать…
Это была Москва. Полуразрушенная после орбитальных бомбардировок. Но не сломленная. Ибо среди остовов зданий, показывающих небу свои истерзанные железобетонные кости, то там, что здесь взгляд цеплялся за стрелы кранов. Строительство шло полным ходом… А ведь город был разрушен более чем на половину. И более пяти миллионов жителей погибли во время атаки пришельцев. Но жизнь, всё-таки, продолжалась. На силе воли и упрямстве. На вере в лучшее. На взаимопомощи. И на зло врагам. Только светлых моментов в жизни было меньше, чем до атаки.
Первые капли дождя прочертили штрихи на стекле. Один, два… Забарабанили по окну и подоконнику. Еле слышно. Дождь обещал быть не сильным, но затяжным. Наверняка прекратиться лишь через пару дней.
Крутов Сергей Иванович не любил такие дожди. Да и вид изувеченной Москвы не вызывал у него особого восторга. Но глядя сейчас, глядя на следы тех тяжких испытаний, что выпали на долю его народа, на то, что им ещё предстояло сделать, мысли его странным образом успокаивались.
Сергей Иванович был в своём кабинете. Никаких изысков и особого простора – ведь это была комната в одной из квартир некогда жилого дома, чудом уцелевшего при бомбардировке. Пришлось приспосабливаться. Рабочий стол, стул, компьютер, телефон да небольшой шкафчик с документами – вот и всё богатство.
В дверь постучали. Три раза.
- Войдите, - обернувшись, уставшим голосом сказал Крутов. Выглядел он не очень хорошо – бледное осунувшееся лицо. Мешки под глазами. Да и седых волос на голове прибавилось. Строгий деловой костюм, в который он был облачён, лишь подчёркивал эти черты.
Дверь отворилась и в кабинет шагнул Звягинцев. Мало что сейчас в нём напоминало учёного – ни очков, ни ставшего уже привычным белого халата – вместо него на Николае Владимировиче красовались белые пиджак, брюки… и кеды. Впрочем, главная перемена была в его взгляде – он стал строже и жёстче.
- Добрый день, - поздоровался Николай.
- Добрый, - ухмыльнулся Крутов, - ну, посмотрим, - сказал он, садясь за стол. – Рассказывай.
- Строительство жилых домов идёт по графику.
- Это радует. Зима уже близко и людям надо где-то жить.
- Если ещё будет кому жить, - качнул головой Звягинцев. – В Тульской, Брянской и Московской областях эпидемии. И это только в центральном регионе. А всего по стране таких областей ещё двенадцать.
- Мда-а-а, - протянул Сергей Иванович. – Эпидемии, разруха, в ближайшей перспективе – голод. Не похоже всё это на светлое будущее, ради которого мы сражались.
- Всего три месяца прошло, - пожал плечами Звягинцев. – И к тому же – никто не говорил, что будет легко. Вы сами прекрасно знали это, принимая президентский пост.
- Знал, - согласился Сергей Иванович.
Воспоминания о том дне были ещё свежи. Не прошло и недели с их возвращения, как Владимир Путин сам завёл этот разговор. Он прекрасно сознавал и помнил всё, что делал под влиянием зомби-программы, от которой его избавил Странник. Помнил, как медленно вёл страну в пропасть. И не мог с этим примириться. Не мог быть президентом. Крутов тогда его внимательно выслушал, но ничего не ответил. Наверное, он и сам тогда был удивлён словами президента, да и последовавшее затем предложение знать его пост было весьма необычно. Всё нужно было хорошо обдумать. И Сергей Иванович обдумал. Решение далось не легко, но через три дня он дал согласие...
И вот он президент в стране, переживающей самое тяжёлое время в своей современной истории. В стране, балансирующей на краю пропасти.
- Всё не так плохо, - попытался проявить оптимизм Звягинцев. – Тот наноплащ, что нам достался от Странника, продолжает приносить плоды. Через пару недель на основе этой технологии у нас будет достаточно средств, чтобы решить большую часть наших проблем… Строительство, эпидемии, недостаток продовольствия – надо продержаться ещё немного, и мы с этим справимся.
- Я думал, технология плаща не поддаётся копированию…
- На нашем нынешнем уровне развития – да, - согласился учёный. – Но ведь ничто не мешает человеку, одевшему плащ, создать точную копию своей одежды…, - глаза его хитро заблестели.
- Дёшево, но сердито, - улыбнулся Крутов. – Кстати о Страннике – о нём до сих пор ничего не слышно? – он посмотрел в глаза собеседнику, точно надеясь в его взгляде прочесть что-нибудь обнадёживающее.
- Нет, - качнул тот головой, прекрасно понимая, что чувствует Крутов. Досада и разочарование. Ведь в глубине души он, как и сам Звягинцев, надеялся на помощь Странника. – Его никто не видел с тех пор. Ни стражницы, ни маги… Никто. Я думаю – как это ни печально – что он погиб три месяца назад, когда исчез из того странного белого мира.
- Кто угодно, но только не он, - качнул головой Сергей Иванович. – Этот засранец слишком живуч.
- Если так, и если он вправду тогда получил силу самого Бога, то я что-то не замечаю, чтобы в мире что-то переменилось, - скептически пожал плечами Звягинцев. Конечно, он и сам был бы рад, если бы Странник выжил, несмотря на его вину, но факты говорили об обратном.
- Он уже и так много изменил, - ухмыльнулся Крутов. – Хорошо хоть в этот раз удержался.
- Что верно, то верно, - согласился Николай. – Кстати – Васильев передавал вам привет.
- Даже так? И как он устроился на новом месте?
- Работает. Дальний восток под его руководством восстанавливается довольно быстро.
- Вот и хорошо, - кивнул президент.
- Хорошо? Не часто в последнее время я слышу это слово.
- Ну, ты сам только что говорил, что всё не так плохо, как кажется. Нам тяжело, но мы справляемся, - сцепив пальцы в замок, сказал Крутов. - Да, сейчас тяжёлое время. Но именно оно куёт характер нового человека для нового времени. И в этом новом времени не будет места эгоистам. Именно сейчас люди начинают понимать простую истину – сила в единстве. Отсюда взаимопомощь и альтруизм. Не сразу, но со временем.
- Ты идеалист, Сергей, - качнул головой Звягинцев. – Человеческую природу изменить не так уж просто.
- Знаешь, меня всегда удивляло, как такой блестящий учёный может быть напрочь лишён веры в людей.
- Я просто реально смотрю на вещи, - пожал плечами Николай Владимирович и улыбнулся.
- Ясно, реалист, - усмехнулся в ответ Крутов, поняв, что собеседник просто шутил. – Так что скажешь?  Какой у тебя прогноз на будущее?
- Ну… Жить станет лучше и веселей.
- Значит, прорвёмся?
- Ещё бы! Всё в наших руках, - отозвался Звягинцев, похлопав друга по плечу, и вышел.
Сергей Иванович проводил его взглядом, а когда за учёным закрылась дверь, вновь подошёл к окну, созерцая вид возрождающегося из пепла города. И в душе у него крепла надежда на лучшее…

Занимался рассвет. Тьма медленно сдавала позиции, небо светлело, окрашиваясь на горизонте медными тонами. Первые лучи солнца уже щекотали облака, похожие на огромные белоснежные комья ваты. И они, будто боясь этой щекотки, неслись прочь, подгоняемые озорным ветром.
В небе облака были не одиноки. Огромный ощутимо массивный силуэт, подсвеченный неясными огнями, медленно и почти безшумно двигался на восток. Туда, где горели редкие городские огни. Несколько месяцев назад по ночам они создавали сплошное полотно света, устилавшего землю, ныне же были скорее оазисами в пустыне тьмы.
Джейкоб Симмонс был на мостике своего корабля, «Одиссея», подлетавшего к некогда великому и казавшемуся оплотом безопасности городу, имя которому – Вашингтон. Ныне столица Соединённых Штатов, как и большинство крупных городов на планете, лежала в руинах. Даже знаменитые на весь мир Капитолий и Белый дом представляли собой лишь груды обломков. Однако, по странному стечению обстоятельств, обелиск, стоявший перед Белым домом, уцелел, и всё так же гордо глядел в небо.
Симмонс смотрел на обзорный экран, куда выводилась картинка с внешних камер, смотрел на стёртые в порошок улицы, на разрушенное национальное достояние, видел гигантские воронки от ударов орбитальной артиллерии пришельцев, и в душе у него царила печаль. Но вместе с тем он видел и людей. Людей, помогающих друг другу – строителей, спасателей, полицейских и военных, даже простых граждан – все они работали не жалея себя, восстанавливая свой город. И это давало надежду.
- Созерцаете? – раздался позади мощный бас. Капитан не стал оборачиваться. Он прекрасно знал голос Эдгара Барретта. После победы над армадой Шао’ссоро в которой – и Симмонс это признавал, как и многие другие – решающую роль сыграли русские и их чудо-кораблями, псионик стал частым гостем на «Одиссее». Не то чтобы капитану это совсем не нравилось – всё-таки он сам и экипаж были обязаны Барретту жизнями… Но общение с бывшим советником президента, а ныне министром по чрезвычайным ситуациям, ему было не слишком приятно.
- Оцениваю фронт работ, - сухо отозвался Симмнос, лениво переведя взгляд на собеседника, словно бы давая ему понять, что его общество тут излишне. Казалось за прошедшие три месяца Эдгар нисколько не изменился. Разве что костюм был немного потрёпан – теперь у Барретта просто не было возможности каждый день щеголять в новом.
- На наш с вами век работы хватит. А там можно и отдохнуть, - усмехнулся Эдгар, прекрасно понимая, что чувствует в его присутствии капитан. Похоже, сложившаяся в стране и на планете в целом после атаки пришельцев ситуация его нисколько не безпокоила. Или безпокоила, но не так сильно, как остальных.
- Весьма оптимистично, - отмахнулся Симмонс.
- Этот мир унаследуют оптимисты, - пожал плечами Эдраг. – Это ведь они там внизу сейчас вкалывают, отстраивая цивилизацию заново.
- Не многое в этой самой «цивилизации» достойно восстановления, - скривился Джейкоб.
- Ну, как прежде уже ничего и никогда не будет, - согласился министр. – Новому миру будут нужны и новые люди…
- Намекаете на себя и вам подобных? – резко спросил капитан.
- О, нет. Я – такой же раритет, как и вы, Джейкоб. Я имею в виду новый способ мышления и отношения к миру и людям… Или стары – это с какой стороны посмотреть. Ну, ты помнишь: «Возлюби ближнего своего как самого себя» и так далее. Сегодня это не пустые слова, а залог выживания.
- Проповедник из тебя никудышный, - отмахнулся Симмонс. Однако про себя не мог не отметить, что в целом согласен с Барреттом.
- Уж какой есть, - пожал тот плечами, улыбнувшись. Посмотрел на часы – старинные, на цепочке, которые он достал из кармана пиджака. Нахмурился. – Что-то О’Нил с сеансом связи опаздывает…
В этот момент связист громко сообщил:
- Капитан, на связи центр.
- Хорошо, - кивнул Джейкоб и картина на обзорном экране сменилась – вместо полуразрушенных городских улиц возникло лицо немолодого уже мужчины. Резкие черты, короткая стрижка, проседь в волосах, уверенный, «железобетонный» взгляд серых глаз… Это как риз и был генерал О’Нил.
- Здравствуйте, ребятки! Ну, как у вас дела? – спросил генерал очень неформальным тоном.
- Мы почти над столицей. Скоро начнём разгружаться, - ответил Симмонс. Барретт не вмешивался.
- Хорошо, - кивнул генерал. – Вам ещё два рейса сегодня предстоит… Чёрт, кто бы год назад мог подумать, что эти военные корабли станут развозить гуманитарные и строительные грузы по всему миру! А вот поди ж ты…
- Что нового у вас, сэр? – спросил Эдгар.
- Всё по-старому. Президент Обама всё ещё в коме. Временное правительство издало указ «О всеобщей помощи» или что-то там. Много красивых слов, но суть такова, что граждане отныне законодательно обязаны помогать друг другу, делиться имуществом и тому подобное. Вобщем, они хотят заставить всех стать альтруистами.
- Да здравствует светлое коммунистическое будущее, - криво усмехнулся Симмонс. – Вот уж воистину ирония судьбы – с чем бились, к тому и пришли.
- Тут не поспоришь, - кивнул О’Нил. – Судя по тексту и содержанию документа – он лишь первая ласточка в направлении озвученного тобой пути, Джейкоб.
- Чёрт! Коммунистические Штаты Америки… Это ж надо! Хотя звучит. Но послушай себя, Джек – говоришь как заправский политик, - проворчал Симмонс. Нельзя сказать, что новость его огорчила или обрадовала. Он отнёсся к ней сдержанно и с долей скепсиса, ибо на протяжении месяца ожидал от временного правительства чего-то подобного. Среди членов временного правительства не было политиков, как и членов корпораций или богатейших кланов. Да что там – во всей стране и тех, и других, и третьих можно было по пальцам пересчитать. Удар ящеров был предельно точен – почти вся так называемая элита была уничтожена, а оставшиеся в живых лишились всего – денег, влияния, власти. И уважения. А может оно и к лучшему? Симмонс не раз задавал себе этот вопрос в последнее время, но пока не смог найти на него ответа, хотя в глубине души знал, к чему склоняется сам… Так может и вправду лучше, что временное правительство сформировано военными и членами профсоюзов, а военный совет исполняет обязанности президента?
- Посмотрел бы я на тебя, Джейкоб, если бы ты три месяца заседал в совете, просиживая штаны, - хмыкнул генерал.
- Сэр, мы на месте. Начинаем посадку, - тем временем сообщил пилот. Симмонс кивнул.
- Похоже, вы прибыли, - констатировал О’Нил.
- Да. Сейчас начнём разгружаться, - подтвердил капитан.
- Кстати, генерал, - Барретт, до этого долго думавший стоит спрашивать, или нет, всё-таки надумал. – Какое решение совет принял по поводу стражниц, регентов и членов их семей?
Вопрос был неожиданный. Как для О’Нила, так и для Симмонса.
- С чего бы вам, министр, вдруг интересоваться их судьбой? – прищурилось изображение генерала. – Вы ведь несколько раз пытались их убить, да и вообще сделали им не очень много хорошего.
- А недавно я спас их от орбитальной бомбардировки, - невозмутимо отозвался псионик.
- Неужели ты стареешь, Эдгар? Становишься сентиментальным? – саркастично поддел министра Симмонс. Эдгар промолчал. – Впрочем, я тоже хотел спросить вас примерно о том же, генерал. Они ведь серьёзно всем нам помогли, а военный совет до сих пор рассматривает это дело…
- Понимаю, - кивнул О’Нил, немного помедлив. – По-хорошем за то, что они сделали их надо представить к званию героев и вручить награды. Тем более учитывая и прошлые заслуги, о которых нам стало известно.
- Я чувствую по интонации – тут есть «но», - проворчал Барретт.
- Всегда есть «но», - пожал плечами генерал. – Ситуация очень необычная. По правде совету сложно принять какое-либо конкретное окончательное решение. Пока же решено оставить до поры всё как есть, ничего в их отношении не предпринимать. Только наблюдение.
- Но ведь эти вечные альтруисты уже раскрыли своё инкогнито, помогая людям по всему миру. Этого мало для решения? – удивился капитан.
- Тем самым они лишь породили новые волнения, - невесело ответил О’Нил. – Вы и сами это знаете. Кто-то их боготворит, кто-то в восторге ил фанатеет… А кто-то боится или ненавидит. Мы по-тихому стараемся их прикрывать насколько это возможно. Но с последствиями их откровенности нам ещё предстоит столкнуться. Да и потом – у нас есть множество куда более важных вопросов. ООН чудом продолжает функционировать, но в условиях мирового кризиса они безсильны.
- Это и так всем понятно, - отмахнулся Барретт. – Хорошо хоть пока удаётся удерживать мир от окончательного сползания в хаос.
- Надолго ли? – вздохнул Джейкоб, попутно выслушивая рапорт о начале разгрузки корабля – в этом рейсе они перевозили строительные материалы, продовольствие и медикаменты.
- На сколько хватит сил и ума, - взгляд генерала сделался «колючим». Он явно надеялся, что ума хватит. Но не особо верил в это. – Всех последствий инопланетной атаки не просчитывал никто и никогда. Но она произошла, мир изменился. И нам придётся научиться жить по-новому, если хотим выжить… Ладно, - он резко оборвал недосказанную фразу. – Не буду больше отвлекать вас своими нудными речами, господа. У нас всех полно работы. Желаю удачи, - сказал О’Нил и обзорный экран погас.
- Удачи? Она нужна всем нам, - хмыкнул Симмонс, и они с Барреттом покинули мостик чтобы лично проконтролировать последний этап разгрузки «Одиссея»…

Плеск волн за бортом умиротворял и успокаивал. Мерный, тихий, убаюкивающий. Слушая его можно было забыться, хоть не надолго отстраняясь от окружающего мира. Особенно если слушать закрыв глаза…
Океан был тих и безмятежен. Водная гладь, раскинувшаяся от горизонта до горизонта, сверкала в лучах полуденного Солнца, отбрасывая блики и слепя глаза. Тёплый приятный ветер дул в лицо, принося и делая отчётливее тот, ни с чем не сравнимый, морской запах.
Тишина и безмятежность.
Линдон наслаждался этими минутами покоя. В его жизни таких минут было очень мало.
Послышались шаги. Макс тотчас выделил их из звуков множества шагов других пассажиров. Это была Мария. Она подошла, остановившись в полушаге от него, не решаясь с ходу начать разговор. Женщина была одета в лёгкое платье и босоножки, а её длинные рыжие волосы развевались на ветру и были похожи на языки пляшущего огня.
- Ты не жалеешь? – наконец спросила она.
- О чём? – тихо и почти блаженно прошептал Линдон.
- О том… что мы ушли.
- Мы слишком долго жили для других и работали на других. Пришло, наконец, время устроить собственные жизни, Мария, - ответил мужчина.
- В такое время… Это кажется эгоизмом, - не было ясно, одобряет она или осуждает своего товарища.
- Новый мир – новая жизнь. Это тот шанс, которого мы так долго ждали, - пожал плечами Макс, подняв взгляд на свою спутницу. Теперь он уже не прятал глаза под солнечными очками. Странник что-то сделал с ним. Что-то, после чего он прозрел.
- Мда.. И чтобы построить наше счастье пришлось дождаться конца света, - с сарказмом изрекла дама.
- Что поделать – такова жизнь, - усмехнулся Макс, пожав плечами. Этот разговор доставлял ему не меньшее удовольствие, чем созерцание океана. – В любом случае тот хаос и неразбериха, что сейчас творятся в мире, скроют все наши следы. Мы будем свободны.
- Но не от нашего прошлого и всего, что мы делали. Не от нашей совести, - Мария всё ещё не могла примириться с собой. Часть её до сих пор не могла принять ту ужасную судьбу, что постигла весь мир. Совесть взывала к разума, твердя, что с той силой, которой они обладали, можно было бы помочь изменить мир к лучшему. Искупить грехи, которых было слишком много… Но другая её часть была согласна с Линдоном, жаждавшим обычной спокойной жизни, любви и семьи… С ней. И этому трудно было противиться, ведь женщина знала, что любит Макса.
- Да. Нам придётся с этим жить, - кивнул мужчина, соглашаясь. – Но тут уж ничего не поделать. Остаётся смириться. Сейчас ведь именно такое время для всех и настало – время смирения.
- Это непросто, - выдохнула Мария.
- Согласен.
Замолчали.
Волны тихо плескались за бортом. Корабль неутомимо шёл вперёд. Малое пассажирское судно с гордым названием «Полярная звезда».
- Забавно, - несколько минут спустя сказал Макс. – За всё время, что мы работали на правительство, нам ни разу не довелось побывать в России. Мы были где угодно – Африка, Ближний восток, Австралия, Южная Америка… А вот теперь мы плывём в Россию ка беженцы. Будто у русских своих проблем мало, - он покосился на женщину – именно она предложила отправиться на родину Пушкина и Достоевского.
- За Россией будущее, - ответила Кесслер. – кто бы что ни говорил, но русские знают как справляться с любыми трудностями. Уверена – они единственные, кто выйдут из этого кризиса куда более сильными, чем были до него.
- Как странно  слышать подобные речи…
- От женщины, родившейся в Германии? – продолжила за Линдона Мария .улыбнувшись. – Неуместная шутка, Макс. Да и потом – моя прабабка была родом из России. Можно сказать я возвращаюсь на свою историческую родину.
- Прихватив меня с собой, - улыбнулся Линдон.
- Ты не особо сопротивлялся, - кокетливо промурлыкала женщина.
Вновь замолчали. Солнце скрылось за облаками и океан перестал пускать солнечных зайчиков.
Люди на борту корабля, другие пассажиры… Линдон и Мария прежде не обращали на них особого внимания, но сейчас почему-то стали всматриваться в их лица. Незнакомые. Измождённые. Иногда – угрюмые и отчаянные. Но чаще – с надеждой на лучшее, затаившейся во взгляде. Мужчины и женщины, старики и дети – все они надеялись на то, что завтра всё будет лучше, чем сегодня. Или на чудо. Или ещё на что-нибудь. Надежда. Вечный и верный спутник человечества, придающий сил в самые трудные минуты, когда кажется, что всё уже потеряно…
- Знаешь, - продолжая глядеть на пассажиров, сказал Макс, - похоже, нам повезло больше всех из команды «Врат разума». Ну, за исключением Эдди. Этот жук себе отличное место отхватил.
- Нет, - качнула головой Мария. – Нам повезло больше всех, - сказала она, беря Линдона за руку.
- Да уж… Особенно если сравнивать с Вонгом, - поёжился Макс. – Но старый псих заслужил свою участь.
- У меня от него всегда мурашки были. Всегда боялась, что он слетит с катушек и нас порешит, - Мария не скрывала страха и неприязни к китайцу. – Его надо было казнить, а не отправлять в психушку.
- То, что сделал с ним Странник, хуже казни. И он, я думаю, был прав. Прожить остаток жизни в собственных кошмарах, усиленных своими же псионическими способностями – достойная кара для этого маньяка.
- Наверное да, - кивнула Мария.
- Жаль, что Райтсон скрылся из виду, - вздохнул Макс. – Вот с ним-то я всегда находил общий язык.
- Я слышала, будто он вернулся в проект «Врата разума» и чуть ли не возглавил его…
- Ясно. Он тоже своего не упустил, - кивнул Макс. – Ну, а мы? Как думаешь – у нас всё получится?
- Да, - не задумываясь ответила женщина. Она верила в это, и никакие сомнения были над ней не властны.
- Да, - улыбнувшись ей в ответ, согласился Макс. И они, обнявшись, устремили взоры к горизонту, строя планы и надеясь на лучшее будущее. Как и многие другие… Песчинки в океане событий и времени.
А пассажиры, не обращая на влюблённую пару никакого внимания, занимались своими делами пока корабль с гордым названием «Полярная звезда» продолжал свой путь к берегам России…

Зал Совета в Предвечной Цитадели был полон. В амфитеатре не было ни одной пустующей скамьи, ни одного пустого места. Новые лица – маги нового поколения, наиболее талантливые и достойные. И многие другие – представители множества миров. И те, кто в составе Новой Гильдии Меридиана встали на пути зла и помогли одержать победу – Мангус, Аноар, Элеонора и Фрейнар. Все они были здесь по зову Оракула. Но никто ещё не знал, почему их позвали.
Удивительно, но в зале царила тишина. Было слышно завывание ветра за окнами. Лучи вечного солнца золотистыми струйками падали на пол, пробиваясь сквозь окна, или целой цветной мозаикой – проходя через витражи.
Химмериш молчал. Он стоял в самом центре зала, каждой клеткой своего тела ощущая устремлённые к нему удивлённые, задумчивые, заинтересованные или нетерпеливые взгляды магов. И молчал. Собирался с мыслями. Многое нужно было сказать, многое – обсудить и принять много важных решений.
- Друзья, - наконец молвил он и услышал, как по залу пронёсся вздох. – Наверняка у вас всё ещё очень много вопросов несмотря на то, что прошло уже немало времени с тех трагических событий, весть о которых разнеслась по всем мирам, находящимся под защитой Кандрокара. И несмотря на то, что я всеми силами пытался дать ответы на многие из них.
- Да уж… Сначала мы были шокированы известием о вашей гибели и уничтожении Цитадели. А теперь, спустя столько лет, вы здесь, - громко сказал кто-то.
- На некоторые вопросы даже я не могу ответить, - улыбнувшись, пожал плечами Оракул. Улыбка далась не легко. Он ощущал ветер перемен и понимал, что нужно многое изменить. Но то, что предстояло сделать… Это было слишком революционно. Примут ли эти перемены те, кого он позвал сюда в качестве представителей своих миров? – И, как всем известно, то. О чём только что было сказано – лишь звено в цепи трагических событий последних лет, венцом которых стало случившееся на Меридиане… и на Земле три месяца назад, - Оракул внимательно обвёл взглядом зал. Все. Кто были здесь, услышав названия этих двух миров, затаили дыхание. Конечно же весть о произошедшем на Земле и Меридиане уже давно разлетелась по множеству миров. Некоторые даже принимали беженцев, которые только и твердили о пришедших с неба воинах-ящерах и стальных крылатых змеях, что сожгли их мир дотла. – Меридиан и Земля, - повторил Оракул. – Оба эти мира сейчас на слуху. Но многие из вас до сих пор не ведают, что же там случилось на самом деле.
Пауза. Для большего драматизма.
- Эти миры подверглись атаке врага, с каким никогда прежде ни Совету, и ни одному из миров, которые вы представляете, сталкиваться не приходилось. Это была раса существ, пришедших из глубин чёрной бездны, космоса, как её зовут земляне. Они были очень сильны – способны уничтожить или поработить любой из наших миров меньше чем за день. И вы не смогли бы им противиться. Как и я не смог.
- Что?! Неужели они одержали победу?! Теперь мы на очереди?!? – воскликнул кто-то явно паникуя.
- Не может быть!
- Бред! Мы непобедимы…
- Успокойтесь, - Оракул не повысил голоса, но его звук разнёсся по всему залу, будто усиленный громкоговорителем. – Вторжение этих существ было остановлено на Меридиане.. Ценой огромных жертв. Но важно то, почему это вторжение вообще случилось и кто стоял за ним. Виной всему было существо, род которых называют одинаково почти во всех мирах. Демон! – резко, точно плетью хлестнув, сказал маг.
- Это невозможно! Демоны – всего-лишь страшилка для детей, - чей-то самоуверенный голос заглушил все остальные удивлённые возгласы.
- Неужели? – Фрейнар не стерпел. Он встал со своего места и посмотрел туда, откуда донёсся этот самоуверенный голос. – Так скажи это миллиардам погибших в той битве! Скажи это тем, кто положил свои жизни, защищая не только себя, но будущее вообще всего сущего! Ваше будущее, чёрт побери, хоть вы, трусы, даже пальцем о палец не ударили, когда начали получать донесения о вторжении, - праведное возмущение клокотало в душе бовевого мага, но он поймал взгляд Оракула и оборвал свою речь, сев на место. Впрочем, взгляд Фрейнара был гораздо красноречивее его слов.
- Демоны реальны, уважаемый Торас из Аусфера, - спокойно, но очень твёрдо сказал Химмериш. – То, что прежде они были для нас лишь вымышленными персонажами и мы с ними никогда не сталкивались вовсе не означает, что их нет. Ведь мы же не видим воздух, но дышим им и знаем, что он есть. Тот же из них, кто возглавил вторжение пришельцев, скрыв свою истинную суть под фальшивой личиной, сам по себе представлял величайшую угрозу, ибо желал, но главное – мог ввергнуть все существующие миры во власть себе подобных. Он собирался исказить, извратить все существующие вселенные, сделав их частями той мерзкой бездны, из которой пришёл сам, - Оракул вновь оглядел собравшихся. И увидел то, чего и ожидал. Неверие. Недоверие. Никто не мог, да и не хотел поверить его словам. Слишком долго он был…мёртв. Как и Совет. Как и всё, что они представляли, за что боролись. И раз ничего страшного со множеством миров за это время не произошло, их жители уже стали думать, будто так будет всегда. Будто Совет на самом деле никогда не был нужен. Оракул опасался, что увидит именно это в глазах собравшихся. И опасения его были не напрасны. – Я покажу вам то, что видел сам, - сказал он тогда, ибо это был единственный способ.  – Покажу вам то, что видел глазами человека, имя которому Странник, - и в тот же миг, прежде, чем кто-либо успел что-то сказать, глаза Оракула вспыхнули, затопив своим светом весь зал!
Множество образов, ощущений, звуков и картин тотчас обрушились на сознания магов, дезориентируя, сбивая с толку, удивляя и… пугая!
Безкрайняя бездна космоса, в которой не на жизнь, а насмерть схлестнулись в решающей битве два звёздных флота  - ящеры и союзники. Убийственный свет, вспышки взрывов, слепящие нити лучей – никто из приглашённых никогда в жизни не видел ничего подобного и не мог о таком даже помыслить!
Появление Левиафана. Монументальное. Вызывающее благоговейный трепет, ужас и оторопь одновременно…
Сражение над Меридианом и заключение планеты в силовую сферу…
Битва Странника и демона-самозванца. И крики ужаса, смешанного с отвращением в тот миг, когда они оказались в затянуты в искажённую реальность.
И гробовое до ужаса молчание при виде меняющегося, преобразующегося в нечто совершенно невообразимое Меридиана.
Видения исчезли так же внезапно, как нахлынули.
И в зале воцарилась тишина. Но уже не та недоверчивая тишина, что была в начале, а уважительная и внимательная.
- Так это… правда, - с трудом выдавил из себя тот, кого Оракул назвал Торасом из аусфера – лысый мужчина лет сорока, одетый в странное, богато украшенное одеяние, напоминавшее одновременно тунику и сари.
- А что там было с Меридианом? – спросил чей-то дрожащий женский голос.
- Всё, что вы сейчас увидели – чистая правда. Вы и сами это знаете, - сказал Оракул. – А Меридиан… Похоже, это была его величайшая тайна. Но постичь её мне было не суждено, пока не вернулись члены Гильдии.
- Меридиан был создан давным-давно для одной, но необычайно дерзкой и великой цели, - молвил Магнус. – Для того, чтобы смертный мог стать равным самому Творцу по мудрости и силе и поговорить с Ним.
- Невозможно! Немыслимо! – раздались удивлённые возгласы, но жест Оракула мгновенно остудил пыл гостей.
- Как бы то ни было, но это так. Равно как и то, что ныне Меридиан цел и невредим, - продолжил Химмериш.
- Теперь, кажется, я понимаю, в чём смысл этого собрания, - донёсся ещё чей-то голос.
- За последнее время мы столкнулись с несколькими невероятно серьёзными угрозами, - кивнул Оракул.- И каждая последующая была в стократ опаснее предыдущей. Пред их лицом мы все оказались безсильны, - маг сделал паузу, чтобы дать гостям осознать окончательно смысл сказанного. Смысл всего. Что произошло за последнее время, и смысл любых возможный действий теперь. – Если раньше Совету и стражницам ещё удавалось справляться со своими обязанностями по защите миров, то теперь всё изменилось. Эти новые угрозы… Это вторжение показало, насколько мы уязвимы и слабы на самом деле… Насколько каждый из нас, каждый мир слаб сам по себе.
- Что же вы предлагаете? – это был Магнус. Он, как и остальные члены гильдии, недавно вошедшие в состав нового Совета, просто слушал. И делал выводы. Он догадывался, что Оракул планирует провести ряд реформ, но Химмериш работал над этим планов в тайне, никого не посвящая и ни с кем не советуясь.
- Полная реорганизация, - объявил Химмериш. – Ныне каждый мир живёт отдельно, сам по себе. И сражается только сам за себя. Лишь некоторые имеют тесные дипломатические и торговые связи. Так было всегда. Но так больше не может продолжаться, если мы хотим выжить учитывая новые угрозы. Мы должны объединиться, став единым целым, но сохраняя при этом свои культуру, обычаи, традиции, свою автономию. Я предлагаю политический, торговый и военный союз между всеми мирами, что находятся под защитой Совета!
И зал взорвался! Выкрики, восклицания, возгласы! Кто-то был недоволен, кто-то возмущён, кто-то удивлён или восхищён, кто-то аплодировал…
- И под чьим же началом будет существовать этот союз? – эта доля скепсиса, добавленная в общую картину мощным басом Тораса, заставила всех успокоиться. – под вашим, Оракул? – он вперил холодный взгляд в Химмериша.
- Нет, - качнул тот головой. – Верховная власть в предлагаемом мною союзе должна принадлежать совету правителей. В его состав, конечно, будут входить и некоторые члены Братства Кандрокара.
- Разумно, - согласился Торас. – Но, похоже, это не все перемены, которые вы задумали.
- Да, - кивнул Оракул и маги вновь навострили уши. – Последние события показали, что Совет Кандрокара не может защитить себя в столь критической ситуации. Это заставляет о многом задуматься… В частности о нашей политике невмешательства, который мы придерживались испокон веков. А так же о роли стражниц в поддержании мира и их численности. События, послужившие причиной этого собрания, показали, что даже избранные пятеро, прежде бывшие гарантом безопасности в мирах, не могут противостоять новому типу угроз.
- Не нравится мне это, - шепнула на ухо сидевшему рядом Фрейнару Элеонора. Маг кивнул, соглашаясь.
- Поэтому отныне из каждого мира будет отбираться пять стражниц или стражей, которые станут проходить обучение здесь, в стенах Цитадели, чтобы затем стать нашими защитниками.
- Похоже, Оракул, вы решили создать собственную армию, - поднялся Аноар. Ему так же предлагали стать членом Совета, однако владыка стихий отказался. Никто не знал, почему. – Не кажется ли вам, что это уж слишком революционные изменения?
- Кажется, друг мой. Кажется, - кивнул Химмериш, прекрасно понимая опасения многих, выраженные Аноаром. – Но вы и сами были участником битвы за Меридиан. Вы сами видели, на что способны враги, владеющие мощью науки и технологий. Ни один, даже самый сильный волшебник не способен тягаться с таким противником в одиночку. И даже армия магов не даёт гарантий победы… Ведь обучение магии – тонкий, трудоёмкий и многолетний процесс. К тому же не у каждого есть магический талант. А в то же время общество, идущее по пути научно-технического развития, способно в короткие сроки обучить целую армию солдат и вооружить каждого средствами, дающими ему возможность на равных сражаться против мага.
- Тогда я тем более не вижу смысла в этой инициативе, - справедливо рассудил Аноар. – Если это не даст нам гарантии победы.
- То, что я предлагаю – лишь первый шаг на пути к безопасности… А что до вашего вопроса об армии – да, это так. Нам и вправду будет нужна объединённая армия всех миров. Но подчиняться она должна не Братству, а совету правителей.  А каждые пятеро стражей будут защищать свой мир, жить там, пока не возникнет угроза, требующая созыва всех стражей.
- Всё это слишком… революционно, - вздохнул Владыка Стихий. – И кто знает, куда приведёт нас этот путь, если мы по нему пойдём? Не обратиться бы нам в тех, для противостояния которыми вы и предлагаете все эти перемены, - сказал маг, садясь на место. По залу пронеслись возгласы в его поддержку.
- Что ж, - вздохнул Оракул, пожимая плечами. Он ждал такой реакции. Более того – он прекрасно понимал всех этих людей и сам разделял их опасения. Даже опасения Аноара. Но как же, всё-таки, иногда неприятно быть правым! – Всё, что я только что озвучил – предложение, рекомендации. И надежда, - Химмериш взмахнул рукой и у каждого гостя на коленях вдруг из воздуха возник увесистый свиток, скреплённый печатью Совета Кандрокара. – В этих свитках записано всё, о чём я говорил и то, о чём не было сказано. Здесь все подробности, все предлагаемые реформы и шаги. Прошу вас – передайте их правителям ваших миров, расскажите, о чём я говорил вам, а уж они пусть сами думают, как поступать.
- Так и будет, - заверил Оракула Торас. – Но лично я сомневаюсь, что многие поддержат ваши начинания.
- Я, к сожалению, тоже, - согласился Оракул. – Но что-то делать нужно, а иного выхода, кроме предложенного союза, у нас пока нет. И, всё же, я надеюсь, что благоразумие возобладает.
- Хех, надежда, которая всегда умирает последней – это надежда на благоразумие властей, - усмехнулся Торас.
- Дамы и господа – на этом собрание окончено, - объявил Химмериш. – Благодарю вас за то, что пришли и больше вас не задерживаю…
Маги поднялись со своих мест – кто-то учтиво кланялся, прощаясь, кто-то с кем-то завёл разговор, а кто-то просто и без церемоний исчезал в разломах порталов.
Через пару минут зал почти опустел. Здесь остались лишь сам Оракул и члены Гильдии магов Меридиана.
- Так вот над чем вы работали всё это время, - вздохнув, сказала Элеонора, когда соблюдать тишину стало уж совсем утомительно. – Вы правда верите, что предложенные вами реформы добудут нам мир и безопасность? Верите, что благодаря им геноцид, подобный тому, что произошёл на Меридиане, не повториться больше нигде?
- Я могу лишь надеяться, - честно признался маг.
- Одно надежды мало, - покачала головой женщина.
- Но иногда именно её одной и достаточно, дабы совершить нечто великое, - ответил Оракул.
- И, всё-таки, это опасный путь, - проворчал Аноар. – Но я уже высказался.
- Я понимаю. И сам опасаюсь того же. Но я не хочу повторения трагедии, что была на Меридиане и Земле.
- Кстати о Земле, - молвил Фрейнар. – Почему их представителей сегодня здесь не было? И почему. В отличие от Меридиана, ни Совет, ни другие миры не оказывают землянам помощи в восстановлении?
- Ну, во-первых, оказывают, - не согласился Магнус. – Пару дней назад был заключён договор с земной Организацией Объединённых Наций о начале продовольственных поставок из Арханты и Базилиада. А, во-вторых, представителей Земли здесь не было по одной причине. Даже сейчас, в самое тяжёлое для себя время, земляне очень многое могут предложить другим мирам. И очень многие хотели бы получить от землян то. Что они могут дать. Вот только другие миры не могут предложить людям земли взамен ничего, что было бы нужно им. За исключением продовольствия. Но земляне не так уж сильно нуждаются в нём, чтобы отдавать за еду свои знания и секреты технологий.
- Недоверие, - кивнул Оракул. – Земля всегда жила обособленно. Во многом это – следствие нашей политики. Возможно это и послужило причиной выбора ими научно-технического пути развития… Слишком во многих мирах Земля до сих пор представляется мифической территорией, слишком многие относятся к ней настороженно и недоверчиво. И не последнюю роль здесь играет тот факт, что земляне слишком отличаются от жителей любого другого мира. Отличаются знаниями и возможностями.
- Ясно, - махнул рукой Фрейнар. – Хотите предотвратить культурный шок. Но сдаётся мне, Земля всё-равно не впишется в предложенный вами союз. Им он нужен куда меньше, чем другим мирам.
- Это так, - согласился Оракул.
- А что если никто не поддержит ваших идей? – спросил Тибор.
- Мы пустим в ход дипломатию. Нам придётся убедить всех в необходимости этих реформ, - ответил за Химмериша Магнус. В отличие от остальных он поддерживал Оракула, поскольку и сам долгое время после битвы за Меридиан мучался мыслями о том, как можно было избежать этой катастрофы. И как не допустить её повторения где-нибудь ещё. Тибор лишь кивнул.
Повисла пауза.
В этой робкой, неловкой тишине было слышно, как шелестят на ветру гобелены. Солнечные лучи всё так же золотили пол, точно струящиеся потоки драгоценного металла…
Элеонора не решалась спросить. Именно ради того, чтобы задать этот вопрос, она сегодня пришла сюда вместо того, чтобы на Меридиане помогать налаживать жизнь вернувшимся в свой, чудом уцелевший мир, людям. Но сейчас она боялась услышать ответ на вопрос, который мучал её уже почти неделю, терзая душу и разрывая сердце на кровоточащие куски когтями тоски, горя и боли утраты. Но, всё-таки, пересилив себя, она прошептала:
- Скажите, вы… вы узнали, что-нибудь о Джайне?  - умоляющим взглядом она смотрела на Оракула, надеясь, что тот избавит её от душевных мук.
Химмериш вздохнул. Он ждал этого вопроса с того момента, как увидел Элеонору в зале. Он и весь Совет Кандрокара уже неделю честно искали её ученицу. Все напрягали свои силы, чтобы найти Джайну, пропавшую неделю назад. Но…
- Нет, - тяжело вздохнув, ответил Оракул.
И Элеонора заплакала. Боль и крушение всех надежд стали нестерпимым испытанием. Но важнее всего была одна простая истина – Джайна была для неё дочерью. Приёмной дочерью. Любимой и единственной. Женщина плакала. Горячо. Навзрыд. Так, как плачет мать, потеряв ребёнка… Фрейнар был рядом. Обняв волшебницу за плечи, он шептал ей что-то на ухо, пытаясь успокоить. Но Элеонора была безутешна.
- Прости, - сказал ей Оракул. Сердце его сжималось от жалости. Он бы очень хотел сказать ей что-то иное. Но не мог. – Мы найдём её. Обещаю. Мы сделаем всё возможное, - заверил Химмериш. И надеялся, что вправду сможет сдержать своё обещание. Хотя бы на этот раз.
- Мы все поможем, - пробасил Аноар, поклонился всем, и исчез в круге портала. Вскоре и остальные последовали его примеру. Даже безутешная Элеонора, которую, держа за руку и всё ещё что-то шепча на ухо, увёл с собой Фрейнар.
Зал опустел и Оракул остался один. Наедине с собой, своими мыслями, надеждами, волнениями и опасениями. Время перемен пришло и требовало действий. Он как никто другой ощущал это.  Но начиная действовать важно не оступиться и избрать верный путь. Выбрал ли он верный путь? Ответа на этот вопрос Химмериш не знал…

…- Итак, ты, всё-таки, уходишь, - это был не вопрос. Констатация факта с лёгким оттенком грусти. Чувство, которое ещё несколько месяцев назад она не могла бы себе позволить. Но всё изменилось. Нерисса посмотрела на Седрика, стоявшего по ту сторону прилавка и делавшего вид, будто он увлечён чтением весьма древнего фолианта.
Это был магазин Седрика. Магическая лавка, в которой лорду, несмотря на катастрофическую разруху и жесточайший дефицит всего и вся удалось собрать весьма приличный ассортимент различных магических принадлежностей – начиная от простейших амулетов и закачивая чрезвычайно редкими книгами и трактатами по таким видам магии, которые в обычное время считались запрещёнными. Откуда он всё это доставал, Нерисса не знала. Так она не знала, как Седрик сразу по возвращении на Меридиан, лежащий в руинах, получил в своё распоряжение этот дом, который каким-то совершенно немыслимым образом катастрофа не затронула совсем.
Колдунья не раз возвращалась в памяти к тому моменту, когда они с Седриком и Мирандой вдруг оказались посреди Долины Хугонгов три месяца назад. Вот они в странном белом мире, вместе с землянами и магами Гильдии. Вместе со стражницами. Самый яркий образ – неведомый человек в странном костюме… И миг спустя они уже здесь, на Меридиане!
Конечно, сначала они не поверили. Но потом, когда прошлись по этому миру, когда увидели руины Столицы и почти стёртый в пыль королевский замок, то поняли, что и впрямь оказались на родине.
Некоторое время троица была предоставлена сама себе. Странно – вместо того, чтобы исчезнуть каждый в своём направлении, что было бы логично, они вместе стали обследовать руины столицы.
От некогда прекрасного города не осталось почти ничего. Огромный кратер диаметром метров семьсот красовался там, где прежде была городская площадь и прилегающие к ней кварталы. Даже следов зданий вокруг почти не сохранилось. Лишь кое-где взгляд цеплялся за белеющие остатки стен высотой не более полуметра. Но чем дальше от кратера – тем больше встречалось следов былой жизни. Обратившиеся в груды строительного мусора дома, полуразрушенные, с обвалившимися стенами или изуродованные высокими температурами и оплавившиеся…
Они не нашли ничего. Даже проходы в Заветный город, что были далеко от эпицентра, оказались разрушены или завалены землёй и обломками. Вернее даже так – складывалось впечатление, что никаких ходов никогда и не было, а все эти двери вели нетронутую земную твердь.
А затем, спустя неделю, начали прибывать беженцы. Хотя правильнее было бы сказать – возвращались. Все те, кого смогли вывести в другие миры волшебники Меридиана. Теперь эти люди и не только люди возвращались домой. На пепелище.  В мир, хранивший в гнетущем безмолвии руин тысяч городов боль и отчаяние тех, кто не выжил, их останки. И рухнувшие надежды тех, кто вернулся.
- Да, ухожу, - сухо ответил Седрик, вернув Нериссу из глубин памяти. – Здесь мне больше делать нечего. Здесь ничего не осталось для меня, - он захлопнул книгу, посмотрев на женщину, одетую в длинное серое платье, расшитое красной нитью, складывавшейся в магические символы. Было в этом его взгляде что-то… неуловимое. Или это так действовало то, что он, облачённый в чёрную с зелёным мантию, сам выглядел таинственно? Нерисса не знала. – В отличие от тебя мне вряд-ли найдётся место в новой академии. Кстати – до сих пор не пойму, как тебе удалось заполучить эту должность… Учитывая наше прошлое я удивлён, почему нас не бросили в темницу сразу, едва обнаружив.
- Я тоже думала над этим, - призналась колдунья. – И не знаю, что на это ответить. Вряд ли мы прощены и амнистированы. Это следует хоть из того, что королевская стража неотступно следует за мной, а за твоим магазином пристально наблюдают.
- А может всё дело в старом архимаге, главе Академии? – задумался Седрик, открывая окно. Вместе с прохладным свежим воздухом магазинчик звуками улицы – выкриками, руганью, шагами, скрипом телег, звоном металла в кузнице неподалёку… И непередаваемым ароматом строящегося средневекового города, в котором о таком понятии как канализация не задумаются ещё по меньшей мере сто лет. Но главную ноту во всей этой какофонии звуков и запахов играло дерево – его запах и его звук. Столяры и плотники, ремесленники и простые граждане – все они сейчас были строителями. Каждый работал как мог. Столица, погибшая в огне взрыва, ныне утопала в строительных лесах и корпусах возводимых зданий. По сути город строился с нуля, ибо указом королевы было предписано не трогать руины. Они должны были остаться вечным напоминанием о трагедии, постигшей народ Меридиана. – Помниться, он однажды поручился за… Фобоса, и того отпустили. И – ну надо же – князь сумел измениться.
- Возможно ты прав, и за меня тоже кто-то поручился, - согласилась женщина. – А может просто мы изменились? И в этом всё дело? – она посмотрела в глаза Лорду. – Ты не думал об этом? Помнишь, когда нас схватили и привели к Элион… Помнишь, как она смотрела на нас раньше, и как посмотрела тогда?
- Какие же перемены ты имеешь в виду? – безстрастно поинтересовался Седрик. Нельзя сказать, что он был не согласен с Нериссой. Но он уж точно был не рад переменам.
- Раньше мы бы не сдались страже без боя, - пожала та плечами. – Это ведь кое о чём говорит…
- Может мы поумнели, - иронично усмехнулся Седрик.
- Нет, - качнула головой колдунья. – Это всё Странник… Он вступился за нас и… Теперь мне кажется, что он, заставив нас работать вместе, преодолевать опасности, дал нам возможность взглянуть на самих себя и наши собственные поступки со стороны, под другим углом.
- Возможно, - не стал спорить Лорд. Он и сам чувствовал, что что-то внутри него сломалось, исчез некий стержень, привычное отношение к миру. И случилось это в тот самый момент, когда он узнал о смерти Фобоса, о его самопожертвовании. Он слишком хорошо знал князя, чтобы предположить, будто Фобос Эсканор способен на нечто подобное… И завидовал. Завидовал тому, кого раньше хотел убить. Прошло время, прежде чем Седрик осознал эту зависть. И ещё он осознал, что ему стыдно за самого себя. Он не знал, почему стыдиться, но хотел разобраться в себе. И поэтому решил, что должен отправиться в свой путь. Одно он знал точно – Фобос и вправду сумел измениться, став тем человеком и правителем, служить которому было бы честью для лорда… А вот сам Седрик… Теперь, оглядываясь назад и вспоминая всё, что было, он понимал, насколько был глуп, идя на поводу у низменного желания заполучить больше власти. Впрочем, обо всём этом старой колдунье знать было совсем не обязательно!
- Да уж – в этом весь ты, - усмехнулась Нерисса. – Из тебя слова не вытащишь.
- Вот как? – фирменная улыбка придала Седрику ещё больше таинственности. – Тогда вот тебе вопрос. Как думаешь – если Странник и правда обрёл силу самого Бога, то что же он с ней сделал? Что изменил в сущем? И почему восстановил Меридиан в руинах, а не полностью отстроенным?
- Я не знаю, что он изменил и изменил ли вообще, - пожала плечами бывшая стражница, поправила свои роскошные чёрные волосы. – Я не достаточно знаю его, чтобы пытаться понять ход его мыслей. Но что касается Меридиана , равно как и Земли – думаю он не восстановил их намеренно. Потому, что жители этих миров должны всё сделать сами.Без этого они не извлекут никаких уроков из случившегося. Думаю, он хотел, чтобы все разрушения и потери, руины городов – чтобы всё это было вечным напоминанием, памятником… и надгробием прежнего мира и старых ошибок.
- Интересно, - пробормотал Седрик. – О каком уроке ты говорила? – лукавая искра мелькнула в его взгляде. Он хотел понять, понимает ли колдунья случившееся так же, как он сам.
- О том, который заставит всех – не только землян или меридианцев, но жителей все миров – измениться и стать лучше, - вздохнула Нерисса. – Урок, не причиняющий боли, никогда ничему не научит. А за последнее время боли было столько, что все просто не могут не измениться. Мы просто обязаны стать умнее и лучше…
- Что ж, надеюсь так оно и будет, - согласился Седрик. – Но история любит повторятся. Она циклична. Когда-нибудь всё повториться. В других декорациях и с другими действующими лицами… Но, надеюсь, этого никогда не случиться.
- Я тоже, - кивнула женщина.
Замолчали. Шум с улицы всё ещё врывался в распахнутое окно вместе с усилившимся холодным ветром – небо затягивало тучами, что предвещало скорый дождь.
- Наверное мы больше не увидимся, - наконец произнёс Седрик. – поэтому я прощаюсь с тобой сейчас, - сказал он, давая понять, что гостье пора покинуть его. Нерисса поняла.
- Что ж, прощай, лорд, - сказала она и медленно двинулась к выходу. А уже у самой двери обернулась. – Куда ты направишься?
- Домой.
- А Миранда?
- Она пойдёт со мной.
- Ясно. Прощай, - сказала женщина и вышла.Дверь с тихим скрипом затворилась. А Седрик всё смотрел вслед колдунье будто пытаясь удержать её как частицу привычного прежнего мира. Мира, которого уже нет…

Капли дождя барабанили по стеклу. Они были очень крупные и звон, создаваемый ими, казался невероятно громким. Порой даже возникало ощущение, что это вовсе не дождь, а град. Но это был всего-лишь ливень. Ливень и сильный порывистый ветер, постоянно менявший направление, отчего косые струи дождя били то вправо, то влево, то ещё сильнее барабанили по окну.
Корнелия была здесь одна. Она прекрасно помнила эту комнату – роскошная кровать, ковры, зеркало на изящном комоде. Всё богато и роскошно. Когда-то это была комната Элион. Здесь она жила, когда ушла на меридиан вместе с Седриком. Здесь же её нашла Корнелия, ведомая желанием поговорить с подругой и убедить её не слушать Фобоса. Вернее эта комната была очень похожа на ту самую…
Но теперь всё было иначе.
Девушка сидела на краю кровати и смотрела… просто смотрела куда-то в одну точку за окном. Никаких мыслей не было – лишь воспоминания. Память о сестре. О маленькой смешливой, непоседливой, временами несносной белокурой Лиллиан. Память о тех годах, что они провели вместе. Образы прошлого с убийственной реалистичностью оживали перед внутренним взором стражницы, сплетаясь в калейдоскоп событий и рождая чувство полной реальности происходящего…
Бедная маленькая Лиллиан… Такая живая и, как оказалось – такая необходимая…
Слёзы.
В дверь постучали. От неожиданности Корнелия вздрогнула. Очнулась. Стук повторился – кто-то был весьма настойчив.
- Войдите, - вяло сказала девушка, борясь с чувством одиночества и болью утраты, разъедавшей душу. Дверь отворилась – на пороге стоял Калеб, облачённый в свою привычную походную одежду.
- Здравствуй, - входя, молвил он, протягивая девушке невесть откуда взявшийся белый цветок.
- Привет, - вздохнула Корнелия, проигнорировав подарок.
- Знаешь, Элион спрашивала о тебе. Она волнуется… И я тоже волнуюсь.
Молчание в ответ.